– Хорошо, я подумаю.

– Ну, вот и ладушки. А мы тут тоже подсуетимся, поищем этих трех дуриков. Пока.

Положив трубку, Мамонов задумался. Бычок-Свинорез, убив Семеновых, прихватил и громадную для Кривова партию героина, почти триста граммов. Конечно, глупо было давать столько дури в одни руки, но последние события в городе нарушили многие отлично налаженные связи. Большую часть привозимого Мамоновым ширева Гусев отправлял в Волжанск с его необъятным рынком сбыта. В Кривове он оставлял меньшую часть.

Наконец решившись, Мамонов поднял трубку и, услышав голос Жучихина, коротко сказал:

– Зайди после планерки.

После этого позвонил Жукову. Зам по кадрам, несмотря на ранний час, был у себя.

– Васильич, зайди перед планеркой со списком отпускников, посмотрим, что там у нас.

Эта, казалось, вполне невинная фраза решила дальнейшую судьбу Астафьева.

Юрий только успел зайти в свой кабинет и включить чайник, как тут же в дверь заглянул помощник дежурного по городу и весело заявил:

– Юрка! С тебя пузырь!

– С чего это?
– не слишком приветливо буркнул лейтенант.

– Мамон подписал твой рапорт на отпуск. С сегодняшнего дня ты отдыхаешь, так что сдавай оружие и вали домой.

– Чего это он так расщедрился?
– удивился Юрий. Рапорт на отпуск он подавал месяц назад без всякой надежды на успех. Просто подошло время очередного отпуска, и он, чтобы этот факт не забыли, отметился в канцелярии, рассчитывая на самом деле отдохнуть лишь с появлением первого легкого снежка. В сложившейся обстановке отпускать оперативника было крайне неразумно - против всех правил и инструкций. Неожиданно до лейтенанта дошел истинный глубинный замысел и. о. начальника ГОВД, и предстоящий отпуск не казался ему теперь таким желанным.

Сдав пистолет, Астафьев позвонил Колодникову:

– Андрей, это я. Тебя на планерку не вызывают?

– Нет, игнорируют.

– Ясно. А меня выгнали в отпуск.

– Когда?

– С сегодняшнего дня.

Майор помолчал, потом сказал:

– Ну что ж, поздравляю.

– Ты что, издеваешься? Как раз сейчас мне меньше всего нужен отпуск! И в работу не влезешь, выгонят да еще по шее надают.

– Ладно, не дрейфь. Найдем тебе работенку по душе, и вдали от глаз начальства.

После планерки к Мамонову пришел Жучихин. Круглое лицо прапорщика было, как всегда, невозмутимо, но подполковник отметил: набрякшие веки превратили глаза в совсем узкие щелочки, под ними образовались мешки. Мамонов разозлился.

"Опять вчера перебрал", - подумал он. Но читать нотации своему самому близкому подчиненному Мамонов не стал.

– Садись.

Стул жалобно скрипнул под могучей задницей прапорщика.

– Есть одно срочное дело. Надо сгонять в Антоновку и обратно.

– Чего так срочно?
– удивился прапорщик.

– Надо. В этот раз поедешь один. Я вырваться не могу. Сам знаешь, какие тут у нас дела, я под колпаком у генерала. Заедешь, как всегда, на мясокомбинат, затаришься по полной программе. В Антоновке загонишь машину в автосервис, ну и... как обычно.

Прапорщик недовольно засопел, стул под ним заскрипел угрожающе. Он был в курсе всех дел шефа и знал, ЧТО ему предстоит везти кроме колбасы и первых абрикосов. Но одно дело быть просто шофером, а другое дело одному везти наркотики.

– Ладно, не волнуйся, - успокоил его подполковник.
– Ты же знаешь, что все отлажено, риска никакого. Машину мою знают, тебя - тоже. Сколько раз вместе через таможню гоняли. Вечером будешь на месте, завтра вернешься сюда. Плачу вдвойне.

– Так и быть, - пробурчал Жучихин, тяжело поднимаясь со стула.
– Но один я поеду первый и последний раз.

Подполковник с изумлением посмотрел на своего верного Санчо Пансу. Подобных слов он от него никак не ожидал.

– Ты чего это борзеешь?
– спросил он.
– Я тебя сколько раз за эти годы отмазывал? Как минимум три. А звездочки ты как получил? Домик себе тоже неплохой выстроил, да и так перепадает - дай Бог каждому.

Прапорщик скривился и, стоя вполоборота к начальнику, сказал:

– Так это разные вещи - просто баранку крутить или наркоту возить. За это такой срок можно схлопотать - жизни не хватит.

– Поменьше болтай, а думать тебе вообще ни к чему. Разговорился, тоже мне. Иди, готовь машину.

У выхода из ГОВД судьба столкнула двух очень недовольных судьбой людей - Астафьева и Жучихина. Увидев, что прапорщик направляется к машине Мамонова, машинально поигрывая ключами, Юрий спросил личного водилу подполковника: