Ей пришлось долго и настойчиво колотить в покосившуюся от старости дверь, прежде чем ей открыли. Хозяином оказался старик с проеденной временем плешью и изборожденным многочисленными морщинами лицом. Запавшие бусинки черных глаз уставились на незваную гостью с явным раздражением.

— Ну что еще? — прогнусавил он, освещая женщину подвешенным на клюке масляным фонарем. — Чего ты хочешь?

— Мой конь понес, и я заблудилась, — как можно более миролюбиво ответила всадница. — Скажи, нет ли тут поблизости еще людей? Я нашла в лесу ребенка…

— Ребенка? — на лице старика мелькнуло странное выражение.

— Да, — решив, что ей не верят, женщина откинула полу плаща, показывая живой сверток. Дитя мирно спало, посасывая палец. — Наверное, он голоден…

— И ты решила его спасти? — сухо уточнил он, делая шаг вперед.

Женщина не успела ни ответить, ни отстраниться. Что-то острое кольнуло в сердце, порождая болезненный спазм. Неожиданно подогнулись ставшие чужими ноги, и она медленно завалилась на землю, все еще прижимая к груди младенца.

— И напрасно решила, — продолжил свою мысль старик, наклоняясь над ней и вытирая окровавленный кинжал об ее плащ. — Он бы умер, и я получил бы его душу. Невинную душу! Я уже чувствовал ее сладкий привкус на языке… Если бы не ты…

Женщина моргнула. Фигура старика плыла у нее перед глазами, слова доносились откуда-то издалека.

— Согласно Хартии, я теперь не имею права его убить. А твоя душа — жалкие объедки по сравнению с пиром, который я предвкушал! — Он зло и коротко выругался. — Но я заставлю тебя заплатить за сегодняшнее разочарование. Ты не получишь покоя за порогом!

Его рука вытащила из-под рубахи длинную цепочку, украшенную на конце большим прозрачным кристаллом.

— Ловец!.. — в панике прошептала женщина немеющими губами.

Старик мерзко усмехнулся, обнажая гнилые зубы.

— Добро пожаловать в Бездну!

Шальра на болотах тоскливо закричала, оплакивая человеческую смерть.

В зеркале отражался совершенно невнушительный подросток лет пятнадцати, с обильно усыпанным веснушками носом. И ни расшитые серебром и украшенные драгоценными камнями шелковые одежды, ни тонкая диадема на лбу — знак монаршей власти, не могли придать его облику необходимого достоинства. Маэр в очередной раз глубоко вздохнул и попытался пригладить рукой непослушные волосы. Без толку. Впрочем, сам виноват. Надо было заняться ритуалом вызова сразу, а не тянуть до последнего — тогда и прическа бы не растрепалась, и одежда не выглядела бы мятой.

Разумеется, советники и не подумали принять участие в столь опасном мероприятии. Как же! Сразу выяснилось, что император — все-таки Маэр, и что он, как взрослый человек, в состоянии и сам справиться со всем необходимым.

Он кисло усмехнулся. Ходили слухи, что через свои зеркала Ловцы умеют вытягивать кусочки душ. Конечно же, только слухи — иначе кто бы разрешил им пользоваться таким способом связи? Но… все равно Маэру было страшно.

Он вытащил кинжал и быстро, словно боясь передумать, уколол палец. Из крошечного пореза вытекла алая капля, ненадолго замерла — и покатилась вниз, оставляя на коже тонкий след. Маэр коснулся испачканной в крови рукой зеркала, прочертил на холодной поверхности намертво засевший в памяти символ. Вокруг пальцев взметнулось легкое дуновение. Отражение в зеркале искривилось, подернулось рябью, на миг окунулось в непроглядную тьму — и вновь очистилось. Только теперь Маэр видел там уже не себя.

Темное, заставленное книгами помещение скудно освещала одинокая свеча. Закутанный в темный плащ силуэт качнулся, складывая руки в знак приветствия.

— Здоровья и долгих лет императору… — зашевелились губы, едва видимые в тени низко надвинутого на лицо капюшона.

Сидящая на столе черная как ночь шальра распушила перья и отскочила в сторону, издав низкий клекот. Ловец небрежно погладил любимца и замер, ожидая слов юного правителя.

Маэр незаметно прикусил губу. Раньше ему не приходилось лично разговаривать с Ловцами. Впервые за пять лет после гибели его отца возникла потребность в такой помощи… Если бы он только мог ограничиться обращением к жрецам Герлены! Но увы, их светлой силы оказалось недостаточно для восстановления Барьера, отделявшего мир живых от царства Киренха. Если не вмешаются Ловцы, Барьер лопнет, и в подвластную Маэру империю хлынет волна демонических существ, разрушая и уничтожая все на своем пути…

Сутки назад, после третьей неудачной попытки стабилизации, советники пришли к окончательному решению: призвать на помощь Ловцов.

Маэр уставился в зеркало, пытаясь разглядеть лицо собеседника. Тщетно.

— Мне нужна твоя помощь.

— Зачем? — в голосе Ловца не слышалось и толики интереса.

— Барьер истончился. Слишком опасно истончился, чтобы это можно было так оставить…

Заученная речь, над составлением которой изрядно потрудились советники, послушно ложилась на язык. Но Маэр не произнес и половины, когда понял: ничего не выйдет. Ловца не тронут красивые слова и продуманные формулировки. За помощь придется платить.

Словно в ответ на его мысли темная фигура выпростала из широких рукавов покрытые пигментными пятнами пальцы и пробарабанила по столешнице рваный ритм.

— Я понял, — воспользовавшись сделанной императором паузой, вставил Ловец. — Нет нужды в столь подробном описании. Но одного моего участия будет недостаточно, разве ты не знаешь?

— Я собирался привлечь всех Высших, — недоуменно нахмурился Маэр.

— Всех? Даже Хеана? — из-под капюшона вылетел сухой смешок. — А ты сумеешь заплатить по нашим счетам, император?