Шрифт:
— Недостаточно!
— На что ты надеешься? — нахмурился бритоголовый. — Мы сильнее!
— Когда-то говорили, что с моим уровнем невозможно прорвать Барьер. Я рискну проверить вашу силу, — она хищно оскалила зубы.
— Все-таки вы не больше, чем обычные животные, лишенные разума, — раздраженно бросил ловец. — Чем ты собралась рисковать, когда мы уже спеленали тебя по рукам и ногам? — Он щелкнул пальцами. Шаарель не успела дернуться, как воздух вокруг нее загустел, превращаясь в вязкий кисель. — Ну? Не желаешь передумать? Учти, мы ведь еще и не сами покончим с тобой, а отдадим жрецам Храма. Как думаешь, будет ли легкой твоя смерть?
— Смотря с чем сравнивать, — горько усмехнулась демоница.
ГЛАВА 21
Ряды идеально ровных мозаичных плиток сплетались в совершенный рисунок ветвей остролиста. Белое, зеленое, серебристое… Опал, изумруд, мехрилес…
В сокровищнице самого императора не было столько драгоценных камней, сколько ушло на отделку этой залы. Несколько лет каторжного труда в западных горах, тысячи и тысячи людей, погибших в обвалившихся и затопленных штольнях… Об истинной цене этого совершенства знали очень немногие. Те, которым Такнар мог доверять. Даже высшие жрецы не догадывались, что камни, из которых сложен орнамент, настоящие, а не поддельные, как значилось в официальных документах.
Возможно, сейчас Такнар и смог бы в одиночку настоять на утверждении подобного проекта. Но семь лет назад, когда ему пришла в голову эта идея, он только-только получил серебряную ветвь и удостоился чести быть допущенным в святая святых Храма. Семь лет назад он был никем. И приказы о срочной разработке новых шахт отправлялись тайно, подкупленными гонцами. Если бы высшие жрецы узнали, что один из них подделывает императорскую печать, его немедленно уничтожили бы. Никакие оправдания и мотивы не отменили бы смертный приговор.
Но риск того стоил. Потому что Светлейшая, увидев новое убранство своих покоев, улыбнулась — впервые на памяти Такнара. И улыбка эта была куда драгоценнее всех политых кровью сокровищ, брошенных к ее ногам.
Солнце свободно проникало сквозь огромные окна, порождая в драгоценном узоре танец золотистых искр. Несмотря на осень, вокруг каждого проема вились упругие зеленые стебли, усыпанные белоснежными цветами. На уход за капризным растением уходило немало средств, но Такнар не желал сокращать эту статью затрат. Обычно богиня просыпалась только раз в году, весной, когда здесь и без того властвовало изобилие пробуждающихся цветов, но вдруг ей захочется открыть глаза посреди холодной зимы? Жрец не мог допустить, чтобы вид голых стен огорчил Герлену.
Такнар провел мягкой тканью по подоконнику, стирая прилетевшую пылинку. Обычные слуги не допускались в это священное место. Только высшие жрецы могли переступить порог залы, где в центре под слоем кристально-прозрачной воды спала богиня Света.
Ему уже давно полагалось закончить уборку и приступить к повседневным делам, но жрец медлил, любуясь совершенством божественных черт. Это было нарушением устава, но Такнар не желал вспоминать об этом.
Каждая прядь длинных волос переливалась светом, словно отлитая из хрусталя. Тени пушистых ресниц нежной вуалью ложились на щеки. Легкое платье водопадом живой листвы укрывало белую кожу, покачиваясь на невидимых глазу подводных течениях. Слишком прекрасная, чтобы являться настоящей — но все же она была тут, совсем близко. И невыразимо далеко…
Осторожный стук в двери резким диссонансом ворвался в мысли Такнара, заставив его нервно вздрогнуть. Уходить жрец не хотел. Но никто не посмел бы побеспокоить его здесь, не случись чего-то крайне важного. И он поспешил оставить святилище, подавляя тяжелый вздох.
Источником беспокойства оказался ловец, меряющий гулкими шагами залу аудиенций. Белая шальра кружила под потолком, то и дело оглашая воздух своим отвратительным криком.
— Одиннадцатый, что вы себе позволяете?
— Я?! — Хеан остановился так резко, что белые одежды взметнулись вокруг него плотным облаком. — Нет, что вы себе позволяете? Или вы полагаете, что я полнейший глупец?
Такнар раздраженно поправил складки мантии, избегая встречаться взглядом со своим собеседником. Меньше всего на свете он хотел заглядывать в эти истекающие кровью глаза.
— Мне безразлично, глупы вы или умны. Мы полагали, что вы погибли у Барьера. И вот вы вдруг заявляетесь в Храм — без какого-либо предварительного разрешения — и устраиваете здесь совершенно недопустимый переполох, вместо того, чтобы предоставить императору отчет о ваших действиях.
— Я уже говорил с императором! — Хеан саданул кулаком по изящному столику, едва не опрокинув его на пол. — Я желаю получить назад принадлежащую мне вещь! На каком основании вы прячете ее от меня?!
— Вы обвиняете жрецов Герлены в краже? — идеально правильные брови Такнара поползли вверх. — Вы в своем уме?!
— Я говорю о послушнице, ты, пустоголовый осел! — резко отбросил последние остатки вежливости ловец. — По условиям договора с Маэром ее душа отдана мне. Каких демонов вы ее заперли в Храме и не даете забрать?!
— Ты забываешься, отродье Киренха! Храм ничего не забирал у тебя!
— И все же она здесь! Я видел это собственными глазами.
Такнар неприязненно поморщился. Его собеседник лгал. Одиннадцатый не мог видеть послушницу, она уже вторую неделю находилась в заключении. А ловец, по донесениям доверенных людей, всего три дня как появился в столице.