Чье-то жилище вспыхнуло и превратилось в пылающий ад. Изнутри донеслись пронзительные вопли; из дома выскочили женщина и несколько детей. Одежда их горела. Полевые маги застыли в нерешительности. Гнев на их лицах сменился страхом и замешательством. Несколько человек подошли поближе. Некоторые бросились на помощь пострадавшим от огня. Но двое так и продолжали идти к Блалоху и Сарьону. Один из них уже поднял руки, призывая себе на помощь силы земли. Взгляд его был прикован к недвижному Сарьону. Сарьоном овладела отчаянная надежда: пусть этот человек убьет его на месте! Но Блалох без лишней спешки шевельнул рукой и указал на другую хижину. Та тоже вспыхнула.

— Я могу уничтожить все ваше село за считанные минуты, — бесстрастно сообщил чародей приближающимся магам. — Давайте пускайте в ход ваши заклинания. Если вам хоть когда-нибудь приходилось иметь дело с Дуук-тсарит, вы понимаете, что я легко защищу и себя, и каталиста. И где вы возьмете энергию для нового заклинания? Ваш каталист мертв. Мой — жив.

И, протянув руку к Сарьону, он велел:

— Каталист, даруй мне Жизнь.

Obedire est vivere.

Сарьон не мог даже шевельнуться. Словно в кошмаре, он смотрел то на полевых магов, то на тело молодого дьякона, лежащего на пороге рядом с беспомощным надсмотрщиком.

Блалох не повернулся и не взглянул на Сарьона. Он просто повторил:

— Каталист, даруй мне Жизнь.

В голосе его не чувствовалось угрозы. Но Сарьон знал, что ему придется заплатить за свое упущение, за то, что не исполнил приказ своевременно. Блалох никогда не приказывал дважды.

Obedire est vivere.

И он не сомневался, что цена будет высока.

— Нет, — негромко, но твердо произнес Сарьон. — Не буду.

— Хм... — пробормотал Джорам. — А старик-то покрепче, чем я думал!

— Что? — Мосия, бледный и напряженный, смотрел на пылающие дома полевых магов. Глаза его были расширены от ужаса. Повернувшись, он взглянул на друга почти невидящим взглядом. — Что ты сказал?

— Смотри. — Джорам указал на колдуна, восседающего на своем скакуне. Молодые люди ехали в голове отряда и теперь оказались неподалеку от Блалоха. — Каталист. Он отказался давать Блалоху еще больше Жизни.

— Он же убьет его! — в ужасе прошептал Мосия.

— Нет. Блалох для этого слишком умен. Он не станет убивать своего единственного каталиста. Но я готов поспорить, что вскорости каталист будет мечтать о смерти.

Мосия схватился за голову.

— Джорам, это ужасно, — жалобно произнес он. — Я понятия не имел... я никогда не думал... не знал, каково это... Я ухожу!

И он попытался развернуть коня.

— Возьми себя в руки! — прикрикнул Джорам, схватив друга за руку и рванув на себя. — Ты не можешь сейчас бежать! Крестьяне могут напасть на нас...

— И надеюсь, что это они и сделают! — яростно выкрикнул в ответ Мосия. — И поубивают всех нас! Отпусти меня!

Но Джорам продолжал удерживать Мосию, а хватка у него была железной, как у всякого кузнеца.

— И куда ты пойдешь? Подумай!

— В лес! — прошипел Мосия, пытаясь вырваться. — И буду там прятаться, пока вы не уйдете! А потом вернусь и постараюсь помочь этим людям, чем смогу...

— А они отдадут тебя Исполняющим! — прорычал Джорам сквозь стиснутые зубы, с трудом удерживая Мосию. Их лошади, встревоженные огнем и дымом, криками и потасовкой молодых людей, заплясали, роя землю копытами. — Послушай разумного... Постой! — Он поднял взгляд. — Глянь, твой каталист...

Мосия повернулся и проследил за направлением взгляда Джорама — как раз вовремя, чтобы заметить, как двое подручных Блалоха стащили Сарьона с коня и швырнули на землю. Сарьон, пошатнувшись, попытался сохранить равновесие, но по знаку чародея еще двое соскочили с лошадей и схватили каталиста, заломив ему руки за спину. Убедившись, что его приказы выполняются, Блалох в последний раз взглянул на каталиста и что-то сказал — что именно, Джорам не расслышал. Затем колдун пустил своего скакуна галопом, на ходу выкрикивая новые приказы и указывая в сторону большого здания, в котором хранился урожай. Там, где он проезжал, вспыхивали новые хижины и эти огромные костры рассеивали ночную темноту, словно какое-то ужасное солнце, упавшее на землю.

Бандиты, окружавшие Джорама и Мосию, кинулись выполнять распоряжения командира. Одни направились к амбару, другие же остались присматривать за полевыми магами. Что же касается крестьян, то некоторые в ужасе бежали, а иные тщетно пытались спасти свои дома от магического огня. А Джорам и Мосия следили за теми, кто держал Сарьона.

При свете горящих жилищ Джорам заметил мелькнувший кулак, а затем услышал глухой звук, с каким кулак врезается в тело. Каталист со стоном согнулся, но державший его стражник рывком заставил бедолагу распрямиться. Следующий удар пришелся по голове Сарьона. По лицу его потекла кровь. Но сдавленный крик каталиста оборвался, когда стражник снова ударил священника в солнечное сплетение.

— О господи! — прошептал Мосия.

Джорам, все еще державший друга за руку, почувствовал, как тот напрягся, и в тревоге повернулся к нему. Лицо Мосии залила мертвенная бледность, на лбу выступили капельки пота; он смотрел на каталиста, и глаза у него были неестественно широко распахнуты. Взглянув назад, Джорам увидел, что каталист повис на руках мучителя и лишь стонет и вздрагивает, а на него сыплются все новые удары, умелые и безжалостные.

— Нет! Не надо!.. Ты что, свихнулся?! — выкрикнул Джорам, повисая на Мосии. — Они же только обозлятся еще сильнее, если ты вмешаешься...