— Дуся, ты его до инфаркта доведешь! — перебила меня Брианна и так нежно по спине огрела, что я захлебнулась очередным ругательством, умолкла на мгновение, но все же выровняла дыхание и закончила:

— И е. ть тебя во все дыхательные и пихательные, маг недоделанный… Брианна, надеюсь, насчет инфаркта ты пошутила, я не хочу прославиться в вашем мире как убийца мерзких старикашек! И вообще, он первый начал хамить!

Мне кажется, маг превратился уже в своеобразное украшение моей камеры. Изваяние мужчины, погруженного в глубокие раздумья. Работа неизвестного мастера. Чтоб этому мастеру на том свете пятьсот раз икнулось, если он, конечно, уже там.

Ну, это что ж такое? Стоит мне открыть глаза, и тут же вижу пред собой эту бледную скульптуру, прижавшуюся спиной к стене с выражением неземной скорби на лице.

— Чародей, если мне вдруг естественные надобности справить нужно будет, я это тоже под твоим присмотром должен делать?

— Ты пришел в себя, — констатирует факт чернокнижник.

Я, преодолевая головокружение, сажусь прямо. Цепи при этом практически привычно уже позвякивают.

— Я не успеваю по тебе соскучиться, маг, — заявляю я, пытаясь изобразить на лице добродушную улыбку, — ты пришел о моем самочувствии справиться? Так я отвечу прямо — в ближайшее время не ожидается.

— Меня позвал слуга. Посчитал, что сильно тебя ударил. Не хочу лишаться удовольствия сделать нечто подобное самому.

— Ну что ты! Я — крепкий. Меня бить еще можно и бить. Только, пожалуйста, не по лицу.

— Бережешь мордашку? — интересуется маг, слабо улыбаясь.

— Ага, хочу в гробу красиво выглядеть. Ты же не собираешься выкинуть мое покалеченное тельце на помойку? На могилку-то я могу рассчитывать?

Некромант серьезно кивает.

— Даже на склепик, — сообщает он, — с цветами и музыкой.

— Это хорошо, — мурлыкаю я, — музыки и цветов мне здесь особенно не хватает.

Маг щелкает пальцами, и мне на колени падают две ромашки.

— Наслаждайся, — рекомендует чернокнижник, ехидно улыбаясь. Я же растерянно подношу цветы к лицу. Они пахнут зеленью и пылью.

— Спасибо, — говорю, — особенно их количество меня радует. Хотя на похороны особ королевской крови цветов обычно приносят больше.

Маг разводит руки в стороны.

— Смена династии, что же ты хотел?

Поднимаю на него взгляд и долго всматриваюсь в плохо прорисованное в темноте лицо волшебника. Терин выглядит уставшим, вернее даже, каким-то измученным. Ну, корона — это не просто ювелирное украшение.

— Маг, — а оно тебе надо? — спрашиваю я, не успев даже толком обдумать возможные последствия такого вот вопроса.

— Что? Власть?

— Да.

— Сама по себе — не очень.

Забавное признание.

— А зачем тогда?

Лицо Терина становится каким-то неестественно веселым.

— Ну, считай, что я провожу эксперимент. Пытаюсь доказать, что маги тоже могут править, — заявляет он и, не дожидаясь моей реакции, испаряется.

Впрочем, реакцию бы ему долго ожидать пришлось. Сначала вот мне челюсть на место надо поставить. А то все отвисает, да отвисает. Эксперимент… А я, значит, ненужный побочный эффект? Или, может, катализатор химической реакции? Терин вступил со мной в контакт, и в его голове образовалась взрывчатая смесь. Так, пожалуй, правдоподобнее.

Не очень хочется верить в то, что меня израсходуют без остатка. Хотя все сводится к тому. Ну и что тогда? Продать жизнь дорого мне явно не удастся, так постараюсь хотя бы получить удовольствие от ее остатков.

Я возлежала по самую шею в горячей ароматной воде. Брианна организовала мне помывку в огромной лохани. Ну, то есть, Брианна эту штуку ванной назвала, а по мне так деревянный тазик это самая настоящая лохань, даже если тазик этот выглядит как изящное творение вдохновенного резчика по дереву и прочих деревянных дел мастеров. Все равно лохань! Но признаться честно, в ней намного комфортнее, чем в чугунном монстре, который стоит в моей хрущебе и называется ванной. А эта… хм… ну ладно, ванна из какого-то гладенького и приятного на ощупь дерева сделана, да и побольше хрущевской ванны будет. Я себя в ней чувствовала чуть ли не царевной какой-нибудь персидской, которую верные слуги купают перед сном. В роли верных слуг выступала Брианна, готовая в любой момент подать мыло или полить мне на голову из кувшина. Впрочем, на голову уже лить было не надо, волосы я в первую очередь вымыла… ой, их еще расчесывать надо и сушить, а это нелегкое занятие без наличия фена!

— Бри, — ласково так позвала я, — а не расчешешь ли ты мне волосы?

— С удовольствием! — Брианна, кажется, даже обрадовалась моей просьбе. — Они у тебя до того хороши, так и хочется прикоснуться! Длинные, густые и цвет такой… цвет твой родной? Или к магу обращалась?

— В моем мире нет магов, — напомнила я, — это родной цвет. Мама у меня красавица была, а я вот в папу пошла, от мамы только волосы и достались. Единственное, можно сказать, мое богатство и красота. Только вот мороки с ними много. А как ваши девушки волосы сушат?

— Кто как. Те, что победнее, у камина над огнем сушат. Богатые при себе волшебников держат, они им ветерок делают.

— О, типа магический фен! — обрадовалась я, — а Туська этот ваш слабонервный может такой ветерок делать?

— Ты что, Дуся! Таурисар маг высшей категории, член Совета чародеев! Он не опустится до таких жалких фокусов! Да и к тому же не нравишься ты ему. Я не совсем поняла, но когда его уносили, он все время твоего папу поминал нехорошими словами. Разве мог он знать твоего отца?