– Спасибо! – ответила Нелли и уселась рядом со мной.

– Вы служите в армии? – спросила она.

– Да.

– Хорошо в армии?

– Конечно!

– Чем же там хорошо?

– Как вам сказать… Бесплатная квартира, бесплатное питание, бесплатное обмундирование… Стрижка, бритье, баня – все бесплатное. Даже мыло!

Нелли расхохоталась.

– Эй, вы, чего там хихикаете? Скажите и нам, посмеемся вместе! – крикнул Гиви и направился к нам.

– Джако рассказывает про армейское житье-бытье, – ответила Дадуна.

– А! Так что же происходит в армии? – обратился Гиви ко мне.

– Идейно-политический уровень нашей армии высок, дисциплина отличная, вооружение блестящее, мы готовы нанести сокрушительный удар любому агрессору! – отрапортовал я.

– Ну, спасибо, утешил меня, – обрадовался Гиви, – а то, знаешь, с тех пор, как американцы высадились на Луну, я боюсь: еще жахнут, чего доброго, сверху, а? Значит, порядок?

– Порядок! – ответил я.

– А как дела во Вьетнаме, генерал? – спросил меня Гела. Все это время я чувствовал на себе его иронический взгляд, видел, как он шептался с какой-то курносой девчонкой – видно, издевался надо мной, вспоминал, как я был позорно избит его дружком Анзором. Я оставил без ответа его глупый вопрос.

– Так вы не можете рассказать о событиях во Вьетнаме? – повторил Гела.

Кто-то рассмеялся. Перехватив умоляющий взгляд Дадуны, я заставил себя успокоиться.

– Попросим уважаемого Гелу почитать стихи! – обратился я к Нелли.

– Правильно! Гела, давай! – крикнула она.

– Просим, просим! «Сон», Гела!

– «Белую сирень»!

– «Слезы мака»!

Дадуна больно ущипнула меня.

– Опять? Ну что ты за человек!

– Я больше не пишу стихи, – сказал Гела.

– Почему? – спросил я.

– Перешел на прозу.

– Я так и знал.

– Откуда вы знали?

– Чувствовалось по вашим стихам! Гела встал. Поднялся и я.

– Э, Хемингуэй, садись! – прикрикнул на Гелу Гиви. – Садись, Суворов! – он положил руку мне на плечо, и я понял, что самое разумное сейчас – это сесть. Очевидно, то же самое подумал Гела. Мы сели.

– Нелли, дашь ты мне в конце концов нормальный стакан? – обратился Гиви к имениннице. – Убери эти наперстки или я их вышвырну в окно!

– Азиат! Мужлан! – поморщилась Нелли.

– Во! Правильно! А стакан все же давай! Быстро! Нелли принесла граненые стаканы. Гиви тотчас же наполнил их коньяком.

– Да что ты в самом деле! Пусть каждый пьет, как ему нравится! – заговорил Кукури, до сих пор не проронивший ни одного слова.

– А я никого не вынуждаю, мой дорогой! Не хочешь – не пей… Вы пьете? – обратился Гиви ко мне.

– Конечно!

– Хвалю! Ну так выпьем! За ваш приезд, за наше знакомство!

Он одним духом опорожнил свой стакан. Я медленно тянул коньяк.

– …с его стороны! – донесся до меня обрывок фразы. Я допил коньяк, поставил стакан и прислушался.

– Почему нечестно? – спросила Вита.

– Потому! Да еще в центральной прессе! – ответил Гела.

– О чем они? – спросил я Гиви.

– А, так… Один наш друг, Гурам, опубликовал в центральной газете критическую статью…

– О чем?

– Так. Обо всем.

– Не понимаю.

– Ну, как тебе сказать… Обо всем. О том, что девочки стали пить и курить, о том, что находятся среди нас, грузин, паршивые овцы, спекулирующие в Москве цветами… О взяточничестве… И о том, что человека, который, получая сто рублей оклада, покупает машину и строит дачу, не спрашивают – откуда, мол, у тебя такое добро… В общем, пишет обо всем этом… Да ну их, давай выпьем! А ты читал?

– Читал!

– Да? И вы читали? – спросила меня Вита.

– Да, читал.

– Понравилась статья?

– Очень!

– Вот видишь! Он того же мнения! – обернулась она к Геле.

– Нашла у кого спрашивать! Авторитет! – проговорил Анзор.

– Выносить сор из избы, позорить собственный дом – это, по-вашему, честно? – спросил меня Гела.

– Конечно! – ответил я.

– И ты так думаешь? – обратился он к Вите.

– А ты хочешь, чтобы все думали по-твоему? – отпарировала она.

– Недостатки есть и у других, однако об этом никто не кричит! – глубокомысленно заявил Анзор.

– Тем хуже для них! – вмешалась Мзия.

– Не обязательно сообщать всему миру, что у меня в доме есть урод, – сказал Гиви. – Вот я, например, имею машину, дачу, деньги. Кому это мешает? Я еще и другим помогаю. Что, плохо?

– А откуда у тебя все это? – спросила Мзия.

– От родного отца!

– А у него откуда? Ты не интересовался?

– Поди поинтересуйся! А мне – наплевать!

– Не об этом речь… Что да откуда – об этом все сами расскажут в свое время. На допросе… Тут дело в другом: в любви к родине! – сказал Кукури.