— Однако, брат, у вас здесь чисто!

Хозяин был настойчив:

— Здравствуйте, мальчик без штанов!

— Пристал, как банный лист… Ну, здравствуй! Дай оглядеться сперва. Ишь ведь как чисто — плюнуть некуда!

Мальчика в штанах интересовало многое. Спросил он, естественно, и отчего русский мальчик ходит без штанов. Ответ для немца был не очень-то понятным:

— У нас, брат, без правила ни на шаг. Вот и я без штанов, по правилу, хожу. А тебе в штанах небось лучше?

Мальчик в штанах отвечал:

— Мне в штанах очень хорошо. И если б моим добрым родителям угодно было лишить меня этого одеяния, то я не иначе понял бы эту меру, как в виде справедливого возмездия за мое неодобрительное поведение.

— Дались тебе эти „добрая матушка“, „почтеннейший батюшка“ — к чему ты эту канитель завел! У нас, брат, дядя Кузьма намеднись отца на кобеля променял! Вот так раз!

Мальчик в штанах ужаснулся:

— Ах, нет! Это невозможно.

Поняв, что „слишком далеко зашел в деле отрицания“, русский мальчик успокоил нового знакомого:

— Ну, полно! Это я так… пошутил! Пословица у нас есть такая, так я вспомнил.

— Однако, ежели даже пословица… ах, как это жаль! И как бесчеловечно, что такие пословицы вслух повторяют при мальчиках.

Немец заплакал, а русский ухмыльнулся:

— Завыл, немчура! Ты лучше скажи, отчего у вас такие хлеба родятся? Ехал я давеча в луже по дороге, смотрю, везде песок да торфик, а все-таки на полях страсть какие суслоны наворочены!

— Я думаю, это оттого, что нам никто не препятствует быть трудолюбивыми. Никто не пугает нас, никто не заставляет производить такие действия, которые ни для чего не нужны… Мы стали прилагать к земле наш труд и нашу опытность, и земля возвращает нам за это сторицею.

Долго говорили ещё мальчики: немецкий — разумно, русский — задиристо:

— Да, брат немец! Про тебя говорят, будто ты обезьяну выдумал, а коли поглядеть, так куда мы против вас на выдумку тороваты!

— Ну, это еще…

— Верно говорю. Слыхал я, что ты такую сигнацию выдумал, что хошь куда ее неси — сейчас тебе за нее настоящие деньги дадут?

— Конечно, дадут настоящие золотые или серебряные деньги — как же иначе?

— А я такую сигнацию выдумал: предъявителю выдается из разменной кассы… плюха! Вот ты меня и понимай!

Тут Щедрин пометил: „Мальчик в штанах хочет понять, но не может“. А русский мальчик без штанов продолжал:

— У нас, брат, шаром покати, да зато занятно…

— Что же тут занятного… „Шаром покати“!

— Это-то и занятно. Ты ждешь, что хлеб будет — ан вместо того лебеда. Сегодня лебеда, завтра лебеда, а послезавтра — саранча, а потом — выкупные подавай! Сказывай, немец, как бы ты тут выпутался?

Не сразу, но немец ответил:

— Я полагаю, что вам без немцев не обойтись!

— На-тко, выкуси!

— Опять это слово! Русский мальчик! Я подаю вам благой совет, а вы затвердили какую-то глупость, и думаете, что это ответ. Поймите меня. Мы, немцы, имеем старинную культуру, у нас есть солидная наука, блестящая литература, свободные учреждения, а вы делаете вид, как будто все это вам не в диковину. У вас ничего подобного нет, даже хлеба у вас нет, а когда я, от имени немцев, предлагаю вам свои услуги, вы отвечаете мне: выкуси! Берегитесь, русский мальчик! Это с вашей стороны высокоумие, которое положительно ничем не оправдывается!

— А, надоели вы нам, немцы, — вот что! Взяли в полон, да и держите! Правду ты сказал: есть у вас и культура, и наука, и искусство, и свободные учреждения… Да вот что худо: кто самый бессердечный притеснитель русского рабочего человека? — немец! Кто самый безжалостный педагог? — немец! Кто самый тупой администратор? — немец!..

Тут, с твоего позволения, читатель, я вклинюсь в разговор мальчиков, чтобы сказать в скобках вот что…

Русские люди и сами, конечно, могли положить крепкую кирпичную кладку, вырастить в Сибири отличный урожай… Смогли без немцев пройти до Аляски, обойти вокруг света, и без немцев (хотя и не совсем без них) поднять демидовский Урал.