— Не то слово! В последнее время я сплю и вижу себя в форме морского пехотинца, с черным беретом на голове. Наш плац для занятий, катера на воздушных подушках и море! А что ты будешь делать у нас?

— Я ведь разведчик и пограничник, вот и буду учить находить следы и идти по ним.

Смена прибыла в конце следующей недели. Рослые здоровые мужики быстро повыскакивали из машин с огромными рюкзаками в руках. Старший ушел доложить о прибытии майору. Новичков сразу же окружили «старики». Один из прибывших заметил Дашу и весело крикнул:

— Да они тут с бабой развлекались…

Старослужащие мгновенно окружили его. Сашок Горяев прошипел:

— Еще что скажешь? Вякни еще хоть словечко про Дарью и считай, что отвоевался.

Новичок оглядывал недобрые лица контрактников вокруг:

— Мужики, да вы чего? Уж и пошутить нельзя…

— Такие шутки ты про других отпускай, а не про нее. Иначе твоя мама сыночка в гробу быстро получит.

Остальные новички прислушивались к словам, но не вмешивались. Шутник понял, что с ним не шутят и буркнул:

— Да нужна она мне! Цаца!

Горяев сунул кулак ему прямо в нос и еле слышно сказал:

— Заткнись!

Новичок попытался схватить руку разведчика, но получил ощутимый удар в бок и словесное предупреждение с другой стороны от похожего здоровяка:

— Не нарывайся! У нас практика боев двухгодичная, а у тебя только начинается, так что подумай! Брательник не шутит, да и я помогу в случае чего.

Шутник вырвал руку и протолкавшись через толпу присоединился к приятелям. Высокий белокурый парень о чем-то спросил его, а потом направился к Горяевым:

— Мужики, объясните, из-за чего вспылили?

— Дарья для нас и мать и сестра в одном лице, а он оскорбил ее, даже не зная. Вот когда переживете столько, сколько она пережила, тогда поймете. А оскорблять ее мы никому не позволим. Были у нас четверо подобных: двое перевоспитались, а двое, как собаки сдохли!

Белокурый попросил:

— Извините, мужики, ведь мы не знали. А кто она?

— Слышали о Шайтане? Вот это она самая и есть.

— Снайперша? О ней статья была в «Независимом военном обозрении». Та самая, которую чеченцы боятся?

— Именно. К тому же законная жена нашего командира.

Белокурый бросился к своим бегом и начал что-то взахлеб рассказывать им. Всей толпой новички подошли к женщине. Один спросил:

— Это правда, что у вашей винтовки весь приклад в зарубках?

Даша нашла глазами Сашка Горяева и показала ему кулак через головы ребят. Разведчик пожал плечами и широко улыбнулся ей. Волынцева молча прошла в землянку и вынесла свою винтовку. Протянула ее блондину:

— Смотри сам.

В зарубках был не только приклад, но и цевье. Мишаня Горяев пролез через толпу и с гордостью сказал:

— А это уже вторая винтовка! Та тоже была сплошь изрезана.

Дарья потянулась к нему, чтобы дать затрещину, но младший Горяев не стал дожидаться «благодарности» и благополучно исчез за спинами новичков.

Стаценко сдал дела и имущество новому командиру. Все вместе сфотографировались на фоне гор. Попрощались с оставшимися служить дальше семью контрактниками из их отряда. Майор скомандовал:

— По машинам!

Колонна из двух машин, под прикрытием двух БТРов тронулась в путь. Уволившиеся разведчики все влезли в среднюю машину, покидав вещи в кузов второго «Урала». Дарья держалась за руку мужа всю дорогу.

Вылететь из Грозного в Моздок смогли только утром следующего дня. Погрузившись в два вертолета МИ-8, взлетели и в последний раз сверху посмотрели на столицу Чечни, прощаясь с нею.

Из Моздока, после долгого беганья по инстанциям и кабинетам, вылетели грузопассажирским рейсом на Москву лишь вечером. Прибыли в столицу поздно ночью. Всей командой поселились в ближайшей гостинице, попадали на кровати и мгновенно заснули.

Впервые за два года разведчики не думали об опасности. Мозг словно отключился от войны и дал людям поспать. Ни стук в дверь, ни голоса на улице — ничто не могло разбудить их. Разведчики проснулись лишь к вечеру. Вытаскивали из чемоданов и рюкзаков гражданскую одежду и стыдливо просили горничных «погладить».

Даша натянула черную юбку и белую блузку. Оглядела себя в зеркало и осталась недовольна: одежда показалась ей чужой. Ей казалось, что юбка слишком сильно открывает ее ноги. Она попыталась пройтись по комнате в сапогах на каблучке и едва не упала. Обувь тоже показалась ей страшно не удобной. Она оглянулась на мужа в черном строгом костюме, тот улыбнулся:

— Как чужое все, верно? Ничего, привыкнем! Тебе очень идет этот наряд.

Даша расчесала волосы и попыталась создать из них ту, довоенную, прическу. Седые пряди выскальзывали из рук, не желая ложиться в ровный валик впереди. Стаценко подошел к ней и попросил: