— Слушаю!

Это был подполковник Серегин. Игорь вскочил. Схватил лист бумаги и ручку с журнального столика. Принялся торопливо записывать. Он записал одну страницу полностью, перевернул лист и продолжил на другой стороне. Потом замер, что-то выслушивая дополнительно. Сказав:

— Спасибо. Продолжай поиск. Деньги получишь сегодня.

Отключился и спрятал трубку в карман. Подтолкнул листок Даше:

— Это тебе. Как видишь, я выполняю обязательства.

Она внимательно просмотрела записи и посмотрела на него:

— Не беспокойтесь, свои я тоже выполню. Вы об этом услышите.

— Может, перестанешь называть меня на «вы»?

— Чего ради? На «ты» я называла близких мне людей, а вы к ним не относитесь. Вы бандит, как впрочем и я в данный момент. Вы наглый тип, который стремится получить все любой ценой, не считаясь, хотят люди этого или нет. Вы ворвались в ванную, считая, что легко получите меня. Но я только внешне слаба. В следующий раз можете врываться с охраной, только сначала приготовьте укромный уголок, где вы будете прятать трупы.

Рагозин внутренне закипел, но сумел сдержать себя, хотя слова женщины задели его:

— Неужели ты всерьез считаешь, что справишься с пятью охранниками и со мной?

Даша пристально посмотрела на него:

— Хотите попробовать? Вызывайте их сейчас. Обещаю, что никого не убью. Спрячьте все хрупкие предметы и что вам дорого в этом холле.

Ее голос звучал спокойно и ровно. Игорь заколебался. Подумал, что не стоит начинать свару, когда дело еще не сделано и пошел на попятную:

— Не будем пробовать. Можешь считать, что я тебе поверил.

Она легко согласилась:

— Хорошо. Я сейчас исчезну. Появлюсь вечером. Винтовка и документы на машину должны быть здесь, если хочешь, чтобы я завтра убрала Багдасаряна.

Он ошеломленно посмотрел на нее:

— Тебе не кажется, что надо последить, просчитать варианты отхода и прочее?

Даша встала, посмотрела на него и направилась к лестнице, устало сказав:

— У меня мало времени.

Она поднялась наверх и спустилась уже с сумочкой на плече и курткой на сгибе руки. Спросила:

— Я могу взять ваши солнцезащитные очки? Я видела их в прихожей. У моих дужка отлетела.

Игорь пожал плечами, глядя на ее сумочку:

— Возьми. Пистолеты в сумке?

Стаценко покачала головой:

— Оружие в спальне под подушкой. Разряжать не советую, у меня есть запасные обоймы. Завтра купите утренние газеты. Вы узнаете, как будет убит Савин. Охрану забирайте с собой, мне она ни к чему.

Даша исчезла в шкафу и Рагозин вздохнул с облегчением. На протяжении всего разговора он не чувствовал себя хозяином положения. Эта женщина «давила» его, не прилагая никаких усилий. Игорь встал и поднялся в спальню. Отбросил подушку — на матрасе мирно лежали два «Макарова». Он поднял один из них и понял, что женщина сказала правду: оружие было заряжено. Положил пистолет на место и закрыл подушкой.

Спустился вниз. Надел свежую рубашку и легкий светлый пиджак. Позвонил по телефону своей охране и узнал, что они его ждут. Захватив барсетку, вышел из квартиры и сел в стоявший у подъезда «мерседес». Славик, закрывая за ним дверцу, сказал:

— Шеф, плохие новости…

Игорь быстро сказал:

— Садись рядом и рассказывай.

Едва охранник сел, Рагозин поднял шторку, чтобы водитель ничего не слышал. Славик вздохнул:

— Ты только не пори горячку, шеф! Я знаю, что Кирилл тебе как сын. Только сегодня рано утром он был у Багдасаряна. Сам видел, как этот толстожопый чурка его провожал из дверей подъезда.

Игорь закрыл лицо руками и помотал головой, все это время он надеялся, что женщина солгала. Теперь же понял, каким образом армянин постоянно опережал его. Почему с такой легкостью уходил из ловушек, где казалось и мышь не выскочит. На какое-то время он перестал слушать охранника…

Снова в памяти всплыло, как Олег и Кирилл бежали осенью из школы по опавшим листьям. Тот солнечный день, когда они вместе готовились к экзаменам, сидели на подоконнике, жевали бутерброды и болтали ногами. Как он сам привел Кирилла в офис после гибели сына…

Очнулся от воспоминаний, почувствовав, что его трясут за рукав. Славик повторил:

— Шеф, что делать будем? Я ребятам не рассказывал, так что ты решай сам, как быть. Слово даю, что никто ничего не узнает. Я понимаю, что он тебе дорог! Можешь просто прогнать, да и дело с концом.

Рагозин устало выдохнул:

— Не получится. Кирилл слишком много знает. Поступим, как с другими. Узнайте, почему он меня предал? Но сам я присутствовать не хочу. Обставьте дело, как автомобильную катастрофу. В глазах его родителей я должен быть чист.