Шрифт:
— Ее зовут Амалия Эрхарт, и она хочет поговорить с Гералдо.
«Гералдо? — подумал Винс. — Давно же этот парень не смотрел телевизор».
— Все это очень хорошо, Фэлкон, но нам важно знать ее настоящее имя.
— Я уже и так сообщил тебе больше, чем нужно.
— Возможно, ты прав. Так что не спеши и подумай о том, что я сказал тебе раньше. А также хорошо поразмысли относительно освобождения заложников. Если ты их отпустишь, тебе это зачтется. Судьям понравится, что ты сделал доброе дело.
— Кто ты такой, чтобы рассуждать о добрых делах? Не ты ли мне обещал, что, когда я спущусь с моста, со мной будет говорить Алисия Мендоса? А помнишь, чем это кончилось? А, Пауло?
— На этот раз все будет по-другому.
— Нет, не будет. Ты соврал мне тогда, соврешь и сейчас.
Настроение менялось у него с поразительной быстротой. И куда только подевалось чувство юмора, которое он демонстрировал в начале разговора. Надо было попытаться его вернуть.
— Я не стану тебе лгать.
— Черта с два! Лжец не может не лгать. А ты лжец!
— Перестань, Фэлкон. Это смешно.
— А ты перестань говорить ерунду и прикажи принести мне пищу.
— Хорошо. Я перезвоню тебе, как только доставят еду.
— Не надо мне перезванивать. Не хочу, чтобы мне звонили копы. Пусть следующим, кого я услышу, будет Свайтек, сообщающий мне, что привез деньги. Не то…
— А как же быть с едой?
— Мне нужны мои деньги.
— Успокойся, ладно?
— Только не надо мне талдычить, чтобы я успокоился. Я, а не ты, контролирую ситуацию.
— Давай вместе еще раз все обсудим.
— Вместе? Черта с два!
— У тебя два заложника. Почему бы их не отпустить?
— Никого я отпускать не стану.
— Фэлкон, выслушай меня. Если ты отпустишь хотя бы одного заложника, тебе предоставят возможность переговорить со Свайтеком. Тебе не нужны два заложника. Хватит и одного.
— Ты прав. Мне хватит и одного. Поэтому доставь мне Свайтека с моими деньгами, в противном случае кто-то из заложников умрет еще до того, как разрядятся батарейки этого телефона.
И Фэлкон отключился. Винс не видел лиц находившихся в машине связи людей, но в этом не было необходимости. Он и так знал, как они на него смотрят.
— Ты в порядке? — спросил Чавес.
Винс чувствовал, как подрагивала рука, когда он клал трубку на рычаг.
— Да, в полном.
— И что теперь?
— Я не могу больше ему звонить, пока рядом не будет стоять Свайтек. Как только он сойдет с самолета, привезите его сюда. Сразу же!
ГЛАВА 25
— Разрешите мне сходить в ванную. Ну пожалуйста…
Новый призыв девушки-заложницы заставил Тео поморщиться. По его мнению, разговор Фэлкона с переговорщиками, к которому он, Тео, напряженно прислушивался, должен был отвлечь ее внимание от мочевого пузыря. Кроме того, к концу разговора настроение Фэлкона резко переменилось в худшую сторону, и Тео не понимал, как девушка отважилась снова к нему воззвать, не опасаясь спровоцировать очередную вспышку гнева. Или она была глупа как пробка, или имела свой собственный план действий.
Она сидела рядом с Тео на полу, прижавшись спиной к стене. Тео решил, что ей лет девятнадцать, возможно, двадцать. Правда, девушка сильно накрашена, так что точно определить возраст затруднительно. Без сомнения, она относилась к южноамериканскому этническому типу и обладала красивым, с правильными чертами, лицом. Что касается прикида, то он имел явную сексуальную направленность. Золотые серьги гармонировали с оливковой кожей и длинными каштановыми волосами. Груди, небольшие, но хорошей формы, облекал под блузкой тесный бюстгальтер, заставляя их выпирать из глубокого выреза. Ярко-красная губная помада и синие тени на веках отлично дополняли обтягивающую короткую юбку, высокие каблуки и чулки, похожие на рыболовную сеть. Тео не любил судить людей, но не сомневался, что в лице своей коллеги-заложницы имеет дело отнюдь не с монашенкой.
— Мне нужно в ванную, — повторила она. — Сейчас же.
— Заткнись, — сказал Фэлкон. — Никто никуда не пойдет.
— Я только ванную имела в виду.
Ее ответ, похоже, сознание Фэлкона не зафиксировало. Взгляд у него был пустой, как если бы его мысли находились далеко от этого места.
— Обойдешься без воды, — сказал он.
— Я не хочу пить, я хочу в ванную.
— Еще слишком рано.
— Через тридцать секунд будет слишком поздно.
— Если выпьешь сейчас воды, то умрешь.