— Да, но возьмите данные последней экспедиции «Пингвина». Вера Федоровна не просто сопоставляла тихоокеанские течения с каспийскими, а пересчитывала по различию электропроводности океанской и каспийской воды. Учитывая теорию модели круглого моря и различие в солевом составе…

— Различия! — Грушин взмахнул руками и подскочил. Всегда, когда оспаривалась его мысль, он подскакивал и быстро размахивал руками, как крыльями, и довольно долго оставался при этом в воздухе. — Видите ли, дорогой Горбачевский, надо прежде всего различать теллурические, общепланетные токи в море от токов иного происхождения…

У Валерия заныло под ложечкой: навстречу шла Аня. Она чинно шла с Нонной, этой ходячей статуей, и что-то ей говорила. Поравнявшись, она взмахнула ресницами в сторону Валерия — будто дротик метнула — и преспокойно прошла мимо. Но Валерию показалось, что в этот миг ее губы выглядели насмешливыми.

Придерживаемый Грушиным за рукав, он плелся по аллее, с трудом превозмогая желание вырваться и побежать за Аней. Попадались навстречу и другие сотрудники института; они прогуливались компаниями или в одиночку, дышали свежим воздухом, ели бутерброды и сочувственно посматривали на Валерия.

«Сколько у нас народу в институте, — тоскливо думал Валерий, — а сцапал он именно меня…»

— Хотите нарзану выпить? — спросил он с надеждой.

— Я не пью нарзан, — ответил Грушин. — Как видите, вопрос об электромагнитных явлениях в замкнутых течениях лишь на первый взгляд…

Весь перерыв, до последней секунды, он водил Валерия по саду. Когда же наконец прозвенел спасительный звонок, было уже поздно: цветастая юбка мелькнула в дверях института и скрылась.

Валерий поднялся к себе и, насупившись, принялся за обработку записей подводного магнитографа. Только он взялся за счетную линейку, как его вызвала к себе Вера Федоровна.

Она, прищурившись, посмотрела на вошедшего Валерия и сказала густым контральто:

— Банку Чертово городище знаете?

— Чертово городище? Конечно, знаю.

Еще бы ему не знать! Лет десять назад он, Валерий, влип в настоящее приключение возле этой самой банки. Тогда на ее месте был небольшой островок — остров Ипатия, — и Валерий своими глазами видел, как мощный газовый выброс разрушил Ипатий и превратил его в подводную банку.

— Так вот: возьмете «Севрюгу» и сегодня же отправитесь туда. — Вера Федоровна коротко рассказала о странном происшествии с рыбачьей шхуной «Алигейдар». — Черт их там знает, чего они испугались и как ухитрились потерять винт. Вы-то не из пугливых? — Она опять прищурилась на Валерия.

Вера Федоровна была близорука, но, полагая, что очки к ней не идут, обходилась без них. Ее коротко стриженные волосы отсвечивали красной медью.

Валерий обиженно поджал губы. Он робел перед директрисой и не нашелся, что ответить. Вера Федоровна сунула в резко очерченный помадой рот сигарету. Валерий щелкнул зажигалкой.

— Проверьте, что там происходит. Что за вибрация. Может быть, это связано с вулканизмом, активизацией грифонов… Ну, в общем, выясните причину явления. Срок даю пять дней.

Валерий попробовал было возразить:

— Я не закончил еще обработку кривых…

— Кривые подождут. Да, еще: если рыбаки не соврали, то не разрешайте запускать двигатель в опасной зоне. Пользуйтесь парусами. Вы как будто яхтсмен, старый моряк…

Валерий хотел с достоинством ответить, что он не «как будто» яхтсмен, а командир-рулевой второго класса для судов с парусностью до тридцати квадратных метров, но Вера Федоровна успела закончить:

— …и, следовательно, у вас вся корма в ракушках.

Как и большинство океанологов, она не затрудняла себя в выборе выражений.

Валерий сказал, что ему все ясно, и вышел.

«Привет! — думал он, идя по пустому коридору. — Целых пять дней. За пять дней Анька пять раз на танцах побывает с этим крокодилом. Надо же, чтоб так не повезло!»

Он присел на подоконник и прижал лоб к стеклу.

«Проинструктировала! — думал он, нарочно растравляя рану. — «Вы не из пугливых?..» Крузенштерну никто бы не посмел такое сказать перед отплытием. Не говоря уж о капитане Куке. Их с уважением инструктировали. Лаперузу сам Людовик XVI делал пометки на полях инструкции…»

Взгляд Валерия стал рассеянным, несколько затуманенным, и вот он увидел себя в королевском кабинете, весьма, впрочем, похожем на кабинет Веры Федоровны. Даже большой глобус был на привычном месте. В оранжевом кафтане, обшитом кружевами, король вышел из-за стола в стиле Луи Каторз, твердо ступая туфлями с бантами, на высоких каблуках.

Высокомерное лицо короля, обрамленное буклями каштанового парика, обратилось к Валерию, на его плечо легла королевская рука с дымящейся сигаретой между пальцами.