— У вас красивый корабль, — сказал Тони.

Молодой человек кивнул.

— Ja, — коротко отозвался он и направился к сходням, находившимся всего в нескольких футах от того места, где стоял Тони.

— Нечасто увидишь старые суда в таком отличном состоянии, — продолжал Тони, глядя, как молодой человек спускается на берег.

— Тяжелая работа, — отозвался тот, направляясь к автомобилю.

— Я заметил у вас необычный вымпел.

Тони отчаянно старался вступить в беседу с предполагаемым убийцей.

Тот нахмурился:

— Что? Я плохо говорю по-английски.

Тони показал на треугольный вымпел на невысоком флагштоке. Он был черным с белой бахромой, а в центре — вышитая ветка плакучей ивы.

— Вымпел, — повторил Тони. — Никогда такого не видел.

Молодой человек кивнул, и улыбка осветила его неприметное лицо.

— Символ смерти, — сухо произнес он, и у Тони мурашки поползли по телу. — До меня шкипером был мой дед. Он умер два года назад. — Он показал на вымпел. — Мы повесили это в память о нем.

— Прискорбно слышать, — сказал Тони. — Значит, теперь вы шкипер?

Молодой человек открыл машину и достал из кармашка на дверце дорожную карту, после чего отправился обратно на баржу.

— Ja. Она моя.

— Наверно, нехорошо, что вы застряли тут из-за половодья?

Молодой человек остановился на сходнях и повернулся лицом к Тони:

— Река дает, река берет. К этому привыкаешь. Спасибо вам за хорошее мнение о моей барже. — Он махнул рукой и поднялся на палубу.

«А тебе за любезность», — недовольно подумал Тони. Он не ожидал, что его убийца будет слишком разговорчивым, однако надеялся получше его узнать. Пока ничто не подтверждало и не опровергало подозрений насчет шкипера «Вильгельмины Розен». Разве что мрачноватый вымпел. Манн сказал, что его дед умер два года назад, а вымпел, судя по его неистрепанному виду, едва ли провел под дождем и солнцем несколько недель, не то что месяцев. Если Манн регулярно меняет его, значит, не хочет забывать о смерти деда. Но может быть и более жуткое объяснение. Не исключено, что вымпел не имеет к деду никакого отношения. А что, если он повешен после убийства Марии Терезы Кальве? У Тони появилась уверенность, что он только что приятно побеседовал с серийным убийцей. У Манна определенно были черты, которые Тони предполагал найти в убийце с нарушенной психикой, — он не желал вступать в разговор, прятал глаза, держался настороженно. Однако так можно охарактеризовать и просто застенчивого человека. Итог? Его инстинктивное убеждение ничем пока не подтверждено.

Наверное, единственное, что можно предпринять, это следить за Манном, пока он не придет к следующей жертве. Пора Марийке забыть об амбициях и призвать на помощь кавалерию. Надо ей позвонить, решил Тони. Однако сначала следует, не вызывая подозрений, завершить прогулку. Тони развернулся и пошел прочь от «Вильгельмины Розен», время от времени останавливаясь и фотографируя другие суда. Это было скучно, но необходимо. Такова уж жизнь психолога, занимающегося психологическими портретами, с улыбкой сказал он себе. Но что такое скука в сравнении со спасением человеческих жизней?

Кразич въехал на тяжелом «мерседесе» на территорию причала и стал медленно объезжать его по периметру.

— Это место я знаю, — сказал. — Здесь мы раньше держали баржи. — Вдруг он показал на мужчину, который шел вдоль берега, разглядывая суда. — Вот он. Чертов Хилл.

— Это он? — недоверчиво произнес Радецкий. — Недомерок в дурацком твидовом пальто?

— Точно он.

— Давай револьвер.

— Что?

Кразич ничего не понимал. Практическими делами всегда занимался он, а не босс.

— Дай револьвер. — Тадеуш нетерпеливо протянул руку.

— Не собираешься же ты стрелять в него средь бела дня? — спросил Кразич, понимая, что, когда босс в таком состоянии, от него можно всего ждать.

— Конечно, не собираюсь. Дай мне револьвер. Когда я буду с ним рядом, подгони машину.

Кразич достал «Глок-27» из висевшей на поясе кожаной кобуры и отдал его Тадеушу.

— В магазине девять патронов, — коротко предупредил он.

— Я не собираюсь стрелять. Пока не собираюсь, — холодно произнес Радецкий, кладя револьвер в карман плаща. С этими словами он вылез из машины и направился прямо к человеку, на которого указал Кразич. Когда он оказался за спиной Тони, то с удовольствием сжал в руке револьвер. Потом ткнул дулом в бок Тони.

— Не двигайтесь, доктор Хилл, — резко проговорил он, кладя другую руку на плечо Тони. Случайному человеку показалось бы, что встретились два приятеля. — У меня в руке револьвер.

Тони похолодел.

— Кто вы? — хрипло спросил он, не видя своего противника.

— Меня зовут Тадеуш Радецкий.

Тони не мог скрыть охватившего его ужаса и весь напрягся. Потом резко повернулся.

— Я не понимаю, — сказал он. — Кто вы?

Тадеуш крепко прижал дуло к боку Тони.

— Не глупи. — Он услышал урчание «мерседеса», подъехавшего сзади. Автомобиль остановился, и из него вышел Кразич. — Дарко, открой заднюю дверь.

Кразич открыл дверцу, и Радецкий втолкнул Тони внутрь, вынув из кармана револьвер. Потом сел рядом со своим пленником, наставив револьвер ему на живот.

— Это не самая приятная смерть, — почти весело проговорил он.

— Послушайте, вы ошибаетесь, — неловко запротестовал Тони. — Я понятия не имею, кто вы такие. И вы явно принимаете меня за кого-то другого. Отпустите меня, и мы обо всем забудем.

«Слишком жалобно, — подумал Тони. — Где твоя выучка? Куда подевалась твоя знаменитая проницательность?»