Он прервал ее.

— Она не была старой. Она была моложе тебя. У нее было здоровое сердце.

Это не могло происходить. Она не хотела, чтобы Малкольм оказался сумасшедшим психопатом, но параллели бросались в глаза. Незнакомцы соблазняли юных и невинных.Малкольм был незнакомцем, и он завораживал.

Была ли она очарована в лесу?

— Насколько хорошо ты ее знал? — спросила она осторожно, в ней начал пробуждаться страх.

— Я не знал девушку.

Его серые глаза блеснули.

— Вы были не знакомы.

— Да.

Она не могла дышать. Казалось, в его глазах был вызов, но она не была уверена, что сможет встретить его. Пот стекал ручейками по ее телу, но она ничего не могла сделать, кроме как бояться и чувствовать отвращение. Но где-то глубоко внутри, она отказывалась верить в то, что он ей рассказал.

— Ты убил ее ради забавы?

Его глаза расширились. Он ответил с большой осторожностью:

— Я не развлекаюсь со смертью, Клэр. Я не знаю своей мощи. Я нуждался в девушке, очень сильно. Я не хотел причинить ей боль или увидеть ее мертвой.

В это мгновение, она увидела боль, горящую в его глазах. Его мучило чувство вины.Она почувствовала облегчение, и сочувствие переполнило ее.

— Малкольм, вероятно, это сердце.

Он повернулся, поднял свой кубок с вином и осушил его.

— Я не остановился, когда надо было. Я не мог думать.

Он взглянул пылающими серебристыми глазами на нее.

— Как в лесу. На мгновение, я не мог думать ни о чем, кроме даваемого тобой наслаждения.

Она задрожала, внезапно увлеченная ярким воспоминанием о том ошеломляющем оргазме. Она тоже перестала о чем-либо думать в лесу. Невозможно разумно мыслить, изнывая от такого желания. Но сейчас она колебалась. Несомненно, он глубоко раскаивался в случившемся. Так же ясно было и то, что его преследовало чувство вины. Но он говорил так, словно убил женщину грубой силой. И это звучало как насилие.

Его взгляд был открытым.

— Я не насиловал ее или какую-либо другую женщину. Она хотела меня.

Клэр верила ему. Какая женщина не захочет этого средневекового жеребца, стоящего перед нею? Но это только осложняло понимание ситуации. Должно быть, это сердце женщины, думала она. Не могло быть ничего другого. Безумец не чувствовал бы вину.

— Теперь ты знаешь, почему я не лягу с тобой в постель, — сказал он жестко.

Она вздрогнула. У них был ужасный разговор о страшной смерти в сексе, и ей не все было ясно в этом мужчине, но она все же не могла устоять перед его сексуальностью, кипящей в комнате и его словах, вызывая в памяти их образ в страстно сплетенном объятии.

— Отлично, — ответила она пересохшими губами. — Я не хочу делить с тобой постель. Ни сейчас, ни когда-либо еще.

Он недоверчиво взглянул на нее.

Клэр вспыхнула. Ее тело больше не слушалось ее, но у нее была сила воли.

— Если я сплю с мужчиной, то только потому, что я отдала ему свое сердце, — медленно произнесла она и почувствовала, что еще больше краснеет.

Его глаза расширились.

— Ты, наверно, шутишь.

Клэр молчала. Она не хотела выдавать себя таким образом.

Он поперхнулся, но она поняла, что он хотел рассмеяться. Его лицо было искренним, когда он спросил:

— И ты любила мужчин, да, девушка?

Она почувствовала себя оскорбленной и решила прикрыться этим.

— Если ты хочешь знать, со сколькими мужчинами я занималась любовью, то я тебе не скажу!

— Я расширяю свой кругозор, да. — Он мило улыбнулся. — Девушка, это превосходно, правда. Хотя, конечно, позор иметь около дюжины мужчин в твоей жизни!

— Их было двое! — закричала она.

Он улыбнулся ей.

Клэр не могла поверить, что этот средневековый качок смог заманить ее в ловушку и выведать правду. Она выглядела возмущенной и даже оскорбленной. По крайней мере, он никогда не узнает подробностей ее личной жизни. Ее возлюбленный в колледже был великолепен и умен, хотя он обманывал ее. Ее второй возлюбленный, Джеймс, выдвигал блестящие идеи при обсуждении, но так и не воплощал их в жизнь.

Да этот парень даже не знает значения слова « преданный", у него никогда и не будет таких проблем. А она никогда, никогда не проговорится, что у нее уже три года не было секса.

Улыбаясь, он отвернулся снова наполнить свой кубок. Клэр не понравилась его понимающая улыбка, хоть она и делала его возмутительно красивым. Пожалуй, по-настоящему надо было сражаться не с ним, а с собой.

И Клэр подумала о страшной битве в лесу.

— Нам нужно поговорить, но не о том, чтобы разделить постель.

Он поставил кубок и посмотрел ей в глаза. Выражение его лица было поразительно серьезным.

— Да. Ты защитила меня от ужасного злодеяния, и ты защитила меня в лесу. Мы — незнакомцы, Клэр, не родня. Почему?