Шрифт:
Государь, казалось, не замечал ухудшения её состояния. Он очень ей сочувствовал и всячески старался расшевелить, был подчёркнуто заботлив и внимателен. После обычного летнего отдыха в финских шхерах на яхте «Штандарт» состояние Александры Фёдоровны вроде бы стало улучшаться. Милые дети и муж, любимая подруга Аня [57] , добрые и славные морские офицеры на корабле и приветливые финские крестьяне на островах, где Семья совершала прогулки, – всё это целительно действовало на Государыню…
57
Аня – то есть Анна Александровна Вырубова (урождённая Танеева; 1884 – 1964), фрейлина императрицы Александры Фёдоровны, почитательница Распутина. После революции жила в Финляндии. Оставила воспоминания «Страницы моей жизни».
Когда Деревенько внёс плачущего от боли Алексея в её комнату, в душе Александры Фёдоровны словно что-то оборвалось. Она чуть не зарыдала сама, но усилием воли взяла себя в руки и не показала ребёнку слабости, от которой ему сделалось бы только хуже. Алексея положили на её постель, и Аликс присела рядом, стала гладить больную руку. Маленький чуть-чуть успокоился, но всё ещё повторял:
– Мама, помоги мне! Помоги!..
Александра Фёдоровна звоночком позвала камер-фрау:
– Позвоните на дачу Боткину [58] . Просите Евгения Сергеевича прийти тотчас…
58
Боткин Евгений Сергеевич – домашний доктор Романовых, расстрелян вместе с царской семьёй в 1918 г.
Воспоминание о том, что в Спале Алексею не могли помочь ни Боткин, ни профессор Фёдоров, ни петербургские знаменитости, повергло её в холодный пот.
– И ещё… – распорядилась Государыня, – соедините меня по телефону с фрейлиной Вырубовой…
Через минуту аппарат в углу на столике робко зазвонил. Александра Фёдоровна рывком устремилась к нему, подняла телефонную трубку и спросила:
– Аня?..
Услышав ответ, она улыбнулась со вздохом облегчения и коротко сообщила:
– У Маленького начался приступ его болезни… Разыщи, пожалуйста, нашего Друга и попроси его завтра приехать к нам помолиться о здравии Алексея!
11
Лестница, по которой поднимались Николай Александрович и Родзянко, была темновата. Её освещал только висячий электрический фонарь средневековой формы и естественный свет, лившийся через стеклянную крышу. Поэтому перспектива средневекового замка, изображённая на одной из стен в полутьме, казалась реальным продолжением Коттеджа.
Государь шёл впереди, показывая дорогу гостю. Он выглядел весьма свежим, загорелым и обветренным. Царь с лёгкостью нёс по лестнице своё крепко сбитое тело. Председатель Думы, ленивый на пешие прогулки и физические упражнения, позавидовал царю. Сам он уже на втором марше лестницы стал немного задыхаться.
«Он ведь целый месяц отдыхал на яхте «Штандарт» в финских шхерах, – с завистью подумал Родзянко, – то есть часами грёб на байдарке, плавал и играл в теннис. Вот и выглядит как огурчик!.. А я тут в душных залах Таврического дворца вынужден был все эти дни отбиваться от депутатов, их запросов по поводу Распутина, призывать их сохранять спокойствие и не перебарщивать в нападках на Императрицу и монархию!.. А вот теперь иду как на заклание и не знаю, что выйдет из всей этой затеи – открыть глаза монарху на зловредность Распутина и потакание ему со стороны Александры Фёдоровны… И даже не могу по-настоящему насладиться интерьерами этого прелестного Коттеджа…»
Минуту спустя взору Родзянки предстал Морской кабинет. Это была небольшая уютная комната с видом на залив. Сводчатые стены и потолок были покрыты росписью, изображающей средневековую драпировку из лёгкой кремовой шелковистой ткани.
Мебель из ореха располагала к покою и удобству. Письменный стол и кресло перед ним стояли лицом к средневековым стрельчатым окнам и спиной к камину из серо-зелёного мрамора.
Государь предложил Родзянке расположиться на просторном диване, что для обширных размеров Михаила Владимировича было весьма удобно, а сам уселся в кресло подле стола. В большом порядке на этом столе покоились морской хронометр в деревянном ящике, две подзорные трубы – одна на латунной подставке в виде небольшого телескопа, другая – складная, а также подсвечник с двумя свечами и рефлектором и большой латунный морской мегафон.
«А ведь Ники, пожалуй, действительно любит море и флот…» – подумал Родзянко, в мыслях назвав царя его семейным уменьшительным именем. Дело было вовсе не в фамильярности Председателя Государственной думы, а в том, что Михаил Владимирович был женат на Анне Николаевне, урождённой графине Сумароковой, и через неё имел родство с Феликсом Феликсовичем, князем Юсуповым-старшим, графом Сумароковым-Эльстоном. В те дни высший свет Петербурга упивался сенсацией: великий князь Александр Михайлович и его жена Ксения – сестра российского самодержца дали согласие на помолвку их дочери Ирины, любимой внучки вдовствующей императрицы Марии Фёдоровны, с единственным наследником громаднейшего состояния в России и тройной аристократической фамилии – князем Феликсом Феликсовичем Юсуповым-младшим, графом Сумароковым-Эльстоном. Юсупов-младший [59] приходился племянником Родзянке. Таким образом, через племянника Михаил Владимирович мог породниться с Царской Семьёй, став дядей племяннице царя. Такая близкая перспектива взволновала всю родню Юсуповых. Юсуповы, Родзянки, Сумароковы уже видели себя внутри самого закрытого клуба России, называемого Домом Романовых. Спесь и честолюбие в предвкушении романтического события – свадьбы Феликса и Ирины – раздувались как на дрожжах…
59
Феликс Юсупов-младший – Феликс Феликсович Юсупов-младший, граф Сумароков-Эльстон (1887 – 1967). Его родители – генерал граф Ф. Ф. Сумароков-Эльстон и княжна Зинаида Юсупова. Был женат на племяннице Николая II – великой княжне Ирине (1895 – 1970). Один из главных организаторов и исполнителей убийства Распутина в ночь с 16 на 17 декабря 1916 г. После революции эмигрировал.
Слева от Государя на письменном столе лежала аккуратная стопка кожаных папок разного цвета. Среди них Родзянко узнал и свою, тёмно-зелёного сафьяна. Николай Александрович ловко вынул её из стопки и обратил лучистые голубые глаза на Михаила Владимировича.
– Я прочитал ваш доклад и очень одобряю высказанные в нём мысли о покупке готовых броненосцев в Англии, дабы сэкономить бюджетные средства по военно-морскому флоту, – любезно начал Император, – но вы просили аудиенцию для обсуждения доклада, или у вас есть и какие-либо другие вопросы?