– Когда ты усвоишь, Джейн? Я же говорил тебе, я мужчина, и когда я вижу тебя такой… – Он с досадой покачал головой. – На меня это действует. Я не хочу совершать то, о чем мы оба потом пожалеем.

Джейн недоверчиво изогнула бровь.

– Ты хочешь сказать, что, увидев меня в ночной рубашке, зрелый, искушенный мужчина вроде тебя способен потерять голову?

– Да, – коротко ответил Хью и добавил: – У меня долго не было женщины, Джейн, а ты очень красива…

– Что значит «долго»? – Джейн сердито скрестила руки на груди. – Четыре дня?

Хью недоуменно нахмурился:

– О чем ты?

– Я видела, как ты вошел в комнату Лизетт, а потом вышел от нее, заправляя рубашку в брюки.

Темные глаза Хью сузились.

– Ты бы ничего не увидела, если бы сидела, запершись в комнате.

– Речь не об этом, – отрывисто бросила Джейн.

– Лизетт пыталась соблазнить меня.

– Пыталась? Или преуспела?

– Ты ревнуешь? – Он и думать не смел, что Джейн может его ревновать. Не смел надеяться, что она испытывает то же мучительное чувство, что и он, когда представляет ее с другими.

Джейн вздернула подбородок и презрительно фыркнула:

– Ты провел нашу первую брачную ночь в объятиях другой женщины. Едва ли это должно было мне польстить.

сЗначит, оказалось задето твое тщеславие, – произнес Хью, пытаясь скрыть разочарование. – Я не спал с ней.

– Не спал? – Руки Джейн беспомощно повисли.

– Похоже, ты мне не веришь?

– Она весьма откровенно показала, что хочет тебя.

– Я дал тебе клятву и буду верен ей, пока наш брак не расторгнут. А теперь вернись к себе в комнату.

Рука Джейн взлетела ко лбу.

– Хорошо. – Ее лицо казалось мертвенно-бледным. – Я постараюсь навести порядок в комнате и… – После небольшой паузы она добавила: – Не волнуйся, я больше не буду «продолжать в том же духе».

– Чем объяснить такую перемену? – пробурчал Хью, ему хотелось рычать от унижения. – Ты не проиграла раунд Лизетт, и это льстит твоему тщеславию? Теперь ты готова проявить немного благодушия?

Джейн едва заметно вздрогнула.

– Это не было соперничеством или тщеславием. Прости, что я так себя вела. – Казалось, она говорит вполне искренне.

Хью сбавил тон, его гнев немного улегся.

– Тогда объясни, в чем дело.

Джейн молча сплела руки.

– Ты сводишь меня с ума, девочка. Я вижу, что ты несчастна, и не знаю, как это исправить. – Он взволнованно потер лоб и шумно вздохнул. – Скажи, что мне делать?

После долгого молчания она прошептала:

– Я была несчастна, потому что ревновала.

Ошеломленный Хью так и остался сидеть с приоткрытым ртом, недоуменно морща лоб, а Джейн выскользнула из комнаты и скрылась у себя в спальне. Осторожно притворив за собой дверь, она оставила небольшую щелку.

В спальне Джейн прижалась к стене, опираясь ладонями о роскошные дубовые панели. Ее сотрясала дрожь. Ей страстно хотелось остаться в комнате Хью, но она заставила себя уйти. «Это было разумное решение зрелой женщины», – твердила она себе. Таким поступком впору гордиться, особенно когда в голове теснится масса «неудачных идей», одна опаснее другой. В ее душе боролись самые противоречивые чувства.

Последние несколько дней Джейн досаждала Хью как только могла. Она придумала бы для него наказание и похуже, если бы хватило фантазии. «Я вижу, что ты несчастна, и не знаю, как это исправить», – сказал он. В его голосе звучали усталость и мука. Джейн тотчас вспомнила слова отца: «Хью старается…»

Она крепко зажмурилась, охваченная стыдом за свои издевательства и злость. Узнав о том, что Хью не прикасался к другой женщине, Джейн испытала неимоверное облегчение. Теперь она могла полностью отдаться своему чувству к нему и признаться в том, что ее мучило.

Неужели время вдруг потекло вспять, вернув ее к той ночи в трактире, когда Хью усадил ее на стол и целовал? А она смотрела на него, не в силах отвести глаз…

Да…

Почувствовав, как рука Хью обхватила ее затылок, Джейн мгновенно открыла глаза. Он бесшумно вошел в ее комнату и теперь стоял перед ней в одних брюках. Не дав Джейн опомниться, он притянул ее к своей обнаженной груди. Потом, наклонившись, прижался губами к ее губам и глухо застонал. Хью прервал поцелуй лишь затем, чтобы спросить:

– Ты правда ревновала? – И снова впился в ее губы.

Признаться – значило бы показать свою слабость и уязвимость, броситься в пропасть очертя голову. И все же Джейн сбивчиво прошептала между жадными, страстными поцелуями, которыми осыпал ее Хью:

– Я не хотела, чтобы ты целовал ее. Потому что сама жаждала твоих поцелуев. – После этого признания Хью, не раздумывая, подхватил ее на руки и понес к себе в спальню.

– Хью, – пролепетала Джейн, борясь с головокружением. – Что ты делаешь?