Шрифт:
— Я готова.
Питер взглянул на нее и невесело улыбнулся:
— Замечательно.
— Если вместо него явится этот чертов помощник, может, стоит этих просто убить и уйти на ту сторону? — нервно спросил Том. — Мы же все равно получим одинаковую награду, что за всех, что за нескольких. А нескольких легче переправлять.
Дивер задумчиво ответил:
— Думаю, так и придется поступить. Конечно, хорошо бы оставить их в заложниках, чтобы заставить его отдать нам коды доступа. Но все равно мы не сможем узнать, правильные это коды или нет.
— Значит, ты хочешь их просто убить?
— А, черт! — сплюнул Дивер, и Эрик услышал, как он отошел от окна. — Ненавижу эти дела.
— Меньше придется тащить, Дивер.
Черный ход, решил Эрик. И быстро. Застекленное крылечко выглядело вполне надежно, а петли вовсе не казались ржавыми. Суметь бы проскочить, пока Том и Дивер разговаривали свои разговоры… К тому же они думают, что он разгоняет коров в пяти милях отсюда… Тогда можно рассчитывать на эффект внезапности. Он швырнет в комнату гранату со слезоточивым газом, сам вбежит раньше, вырубит сначала Дивера, потом Тома.
Эрик поправил маску и метнулся к крыльцу. Двигался как можно быстрее и тише, почти не дыша. До двери добрался удачно, без всякого шума.
И дверь оказалась не заперта. Чудесно. Эрик проскользнул в кухню — половицы чуть слышно скрипнули. Одна из дверей вела в другие комнаты, наверное, в столовую и нижние спальни, если они были. Вторая открывалась в гостиную, где находились заложники и преступники.
Эрик вытащил чеку из гранаты, швырнул ее в гостиную, согнулся и прыгнул следом с криком:
— Руки вверх, бросай оружие, не шевелиться, иначе стреляю!
Дивер и Том закашлялись. В желтоватом мутном тумане Эрик увидел, как их руки взлетели вверх. Том уронил пистолет, согнулся от кашля и заковылял к двери. Дивер с воплями отталкивал его. Эрик метнулся за ними.
Краем уха он услышал, как открылась другая дверь. За сотую долю секунды он осознал, что был еще третий.
— Сукин сын! — услышал он голос Вилли Локлира одновременно со звуком выстрела. Огонь опалил спину, заполнил легкие. Удар швырнул его вперед, и он стал падать, падать, мир перед глазами меркнул, окрашиваясь красным, потом серым. Глаза под маской видели все как будто издалека. Звуки стали глуше и раздавались словно из-под воды.
А потом его окутало тепло, он словно плавал в волнах мягкой хлопчатой ваты. И звуков совсем не стало.
ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ
Беспокойные сны… Она купается в зеленом огне. Хрупкая крылатая женщина в сверкающем золотистом платье летит по залу Грейвиндза, оборачивается, вздымает руки, чтобы отвратить удар…
Вспышка…
Она лежит в темноте, сильная, женственная, умиротворенная. Лежит рядом с мужчиной, чье тело знакомо, как само дыхание. Она купается в тепле, чудесных запахах мыла и солнца и обещания любви. В камине потрескивает огонь. И вдруг… в самом темном уголке комнаты возникает тень, окутанная еще более мрачными тенями. Дребезжат сухие чешуйки, раздается шипение…
Вспышка…
Поляна. Солнечные пятна в высокой траве, на цветах. Она — ребенок, играет рядом с матерью, а над головой парит тень. Мать вскрикивает, подхватывает маленького братца, младшую сестренку, выкрикивает ее имя… А она все время стоит в самом центре тени, которая стремительно разрастается, словно взрыв черного солнца…
С пересохшим ртом и стиснутой от невырвавшегося крика гортанью Молли выныривает из кошмара в пугающую явь и чувствует, как вибрирует и будто мурлычет ее грудная клетка. Она пытается сесть и сбросить с груди эту тяжесть. Оказывается, ничто ей не мешает. Секунду она приходит в себя и вспоминает, где находится: она лежит в постели в Грейвиндзе, на ней пижама, которая ей велика, она сама ее надела накануне вечером, медальон, подаренный Сеоларом, тоже на месте. Весь дом в плену тишины. Молли смотрит в окно — темно, значит, она проснулась еще до рассвета. Камин прогорел, остались одни угли. Она встает и босиком по холодному полу проходит к двери. Дверь по-прежнему заперта изнутри.
Внезапно за окном раздается негромкий шум. Что-то тихонько и странно скребет по стеклу.
Сердце колотится высоко в горле. От страха она не может вздохнуть, однако прыгает к постели, падает на живот и забирается под кровать.
Снова тихое царапанье, но теперь Молли слышит к тому же завывание ветра и чувствует слабый сквозняк из трубы камина. Как холодно! Закутаться бы сейчас в одеяло и ничего не бояться!
Опять кто-то едва слышно скребется в стекло. Молли вглядывается в окно, пытаясь хоть что-нибудь различить.
Тонкая, изогнутая тень. Силуэт ветки куста или небольшого дерева, которое, очевидно, растет под окном. Ветка раскачивается от ветра, а ее взбудораженный ночными кошмарами мозг сотворил из этого угрозу.
Молли не стала над собой смеяться, она была еще слишком напугана, но все же с радостью вылезла из-под кровати, положила несколько щепочек на угли и счастливо улыбнулась, когда пламя возродилось к жизни. И забралась в постель, и укрылась с головой одеялом, и думать не стала о ветке, царапающей стекло.