Лорин, держа на руках уставшего и наконец заснувшего Джейка, думала об Ории. Если бы это произошло там, она могла бы что-то сделать для Эрика. Попробовать воздействовать магией. Она не сумела отнять у смерти Брайана, но Эрик еще жив, и она сумела бы уничтожить пулевое отверстие с помощью магии.

Но единственные известные ей ворота находились в Кэт-Крике, а персонал госпиталя не позволит тащить Эрика и всю аппаратуру жизнеобеспечения в Кэт-Крик, чтобы она засунула все это в магическое зеркало.

Лорин искоса взглянула на Питера, который то приходил, то уходил с самого момента, когда они закончили дела с лоринбургской полицией.

— Питер…

— Да? — Он не сводил глаз с дверей палаты и лишь чуть поднял голову, услышав ее голос.

— В палате Эрика есть зеркала?

Питер вяло пожал плечами, однако во взгляде его мелькнула тень любопытства, потом он снова вернулся в мрачный мир собственных мыслей.

— Зеркала? — все же отозвался он. — Да, кажется, есть, два. Одно над раковиной, а другое, в полный рост, на двери ванной.

Она поняла, как попасть в Орию. Как найти там родительский дом. Даже сидя здесь, на больничном диване, она чувствовала, как он к ней взывает. Если она отыщет зеркало, любое зеркало, лишь бы сквозь него можно было протащить человека, она создаст ворота. Ей не приходилось делать этого с десяти лет, но она знала, что справится.

Проблема в том, чтобы обойти как-то персонал реанимационного отделения, обмануть их стеклянные стены, их настороженное внимание.

— Питер?

Почувствовав перемену в ее голосе, Питер смотрел на нее, не мигая, и молчал.

— Я могу спасти его жизнь.

Холодные, умные глаза смотрели на нее, словно оценивая.

— Это имеет отношение к тайне Эрика?

— Что ты о ней знаешь?

— Очень мало. Но ведь нельзя всю жизнь прожить в таком маленьком городишке, как Кэт-Крик, и не почувствовать, что вокруг происходит больше, чем говорится.

— Да.

— Ты должна позволить мне помочь.

Лорин кивнула:

— Без тебя я и не справлюсь.

— И ты должна мне объяснить, что это за тайна.

Она слабо улыбнулась:

— Ты не сможешь не узнать. Только… обещай мне… обещай, что ты не начнешь чудить. Не испугаешься и все такое. Ну, в общем… приготовься…

— Я не такой.

— Я тоже так думаю. — Она прочистила горло, посмотрела на спящего Джейка, такого прекрасного и невинного, и зашептала: — Мы, все трое, должны попасть в палату Эрика. И тебе придется придумать, как удалить оттуда всех сестер и врачей на… — Лорин нахмурилась, пытаясь оценить, сколько ей нужно времени, — …на десять минут. Может, больше. Когда мы все подготовим к переносу, ты должен запереть дверь и никого не выпускать, потому что на всей аппаратуре включится сигнал тревоги.

Питер внимательно на нее посмотрел, кивнул с пониманием и уставился на свои ноги. Однако безнадежного отчаяния в его взгляде больше не было.

Секунду подумав, он снова кивнул:

— Придумал. Бери Джейка и пошли.

Они сидели в кафетерии, пока, по информации Питера, не закончилась передача смены. Тогда он отвел их наверх, на входе предъявил свою бляху и заявил встретившей их сиделке:

— Вот, разыскал его невесту и их малыша. Больше никто из семьи не объявился?

Сестра, открывшая дверь, с жалостью посмотрела на Лорин и Джейка.

— Мы так и не сумели ни с кем связаться, — ответила она. — Из-за гриппа у нас не хватает персонала. Заполнены места во всех отделениях, так что у главврача ни минуты нет. Если бы она была женой, мы могли бы дать ей подписать документы… но ведь они не женаты… значит, она не может… Но если бы вы или она вызвали кого-нибудь из членов семьи… — Ее глаза постоянно возвращались к Джейку. — Вы ведь его невеста?

Лорин кивнула.

— Господи боже мой! — пробормотала сестра. — Вам лучше войти и посмотреть на него.

Лорин снова молча кивнула.

Сестра по-прежнему преграждала им путь, очевидно, борясь с собой. Наконец она объяснила:

— Нам не положено пускать детей. В реанимацию маленьких не допускают.

— Это его сын. — Голос Питера выдавал глубокое волнение.

Сиделка мигнула.

— Тогда ладно. Доктор сейчас внизу, в палатах с гриппом в инфекционном отделении. Он сюда еще не скоро сможет вырваться. Пятнадцать минут, и я ничего не видела.