В полдень того же дня он позвонил ещё раз в состоянии экстаза: «Это просто чудо… другого слова не найдешь! Я принял лекарство только один раз, ещё разговаривая с вами по телефону, и икота начала уменьшаться, когда я ещё только ставил аптечку на место. Теперь она возвращается редко и продолжается только одну-две секунды. Можете себе представить!» (В действительности же, даже ветераны гомеопатии не пресыщаются результатами гомеопатического метода, который безвреден, всегда милосерден по отношению к пациентам и благодарен для врача).

Если бы вышеописанный пациент был Arsenicum album, он был бы более умеренным на похвалу: «Я ещё полностью не излечился, но мне уже лучше. Конечно, мне хотелось бы избавиться от икоты полностью, но это, без сомнения, было правильное средство. Мне, конечно, пора научиться перестать сомневаться и принимать гомеопатию как явление такой, какая она есть» и т. д., становясь все более любезным. А скептический Lycopodium, возможно, заявил бы, что, поскольку улучшение наступило так быстро, он, должно быть, уже выздоравливал и сам по себе.

И последнее из перечисленного, но не последнее по важности: Nux vomica может дать картину, полярно противоположную традиционным представлениям о его раздражительности и потере спокойствия, — пациент может быть спокойным, сдержанным, уверенным в себе, несмотря на то, кипит он или нет внутри от огорчения и злости.

Пациент такого типа пришел на прием к гомеопату, жалуясь на беспокойный и нарушенный сон ночью в сочетании с непреодолимой сонливостью днем, особенно после еды. Будучи очень заметной фигурой в своей области деятельности, он ни в малейшей степени не хвастал и не старался привлечь внимание, демонстрируя, как на параде, свои достижения. Конечно, были рассмотрены и такие лекарства, как Arsenicum album и Lycopodium, но вокруг них обычно создается атмосфера их собственной значимости, в то время как Nux vomica действует так, как будто не осознаёт своих выдающихся качеств. Кроме того, пациент имел болезненный желтоватый цвет лица и его мучили режущие или тянущие боли перед или во время действия кишечника, что указывало на ядовитый орех (Nux vomica).

Эта привлекательная разновидность сдержанности и деликатности часто встречается у человека из темпераментной, шумной и дружной семьи. Но Nux vomica решил быть другим, не таким, как остальные, и, несмотря на свою слабую устойчивость, он полностью владеет своими эмоциями, редко повышает голос (который может быть мягким, но не ласкающим, как у Phosphorus), он старательно обдумывает ответы, ему требуется время, чтобы ответить. [9]

Он не позволяет себе проявлять эмоции или испытывать сильные чувства по незначительным поводам — до такой степени, что в своей сдержанности кажется инертным или бесхарактерным, таким, какого легко подталкивать. Если его спросить» «Что тебе нравится: то или это?», то он ответит: «Мне всё равно». — «Ну, скажи, чего ты хочешь?» — «Но мне действительно всё равно». И правда, ему — безразлично.

Отличительной чертой такого человека является зрелость, являющаяся полной противоположностью инфантильности, которая так часто присуща типу Nux vomica. Кажется, что эта зрелость рождена нравственным осознанием, которое и не служит для своих собственных нужд, не пытается доказать какую-либо точку зрения и не вынуждает принимать особые моральные кодексы. Это искреннее отсутствие интереса окрашивает все его побуждения и действия, наделяя их интеллектуальной целостностью и нравственной надежностью. Таким образом, он способен придавать более возвышенный характер своим сильно развитым критическим инстинктам и часто оказывается в роли общественного судьи. Без сомнения, именно это имел в виду Ганеман, когда писал: «ясное осознание цели своего существования; тонкое, четкое и правильное понимание того, что справедливо и что неправильно».

Классическое изображение Nux vomica как напряжённого, одержимого и целеустремленного бизнесмена или специалиста в своей области, идущего в ногу с сегодняшними требованиями жизни, увековечено Кентом в его «Лекциях по философии гомеопатии»:

«Он остаётся за рабочим столом до изнеможения; он получает уйму писем и берётся за множество дел одновременно; его беспокоят сразу тысячи мелких забот. Его сознание постоянно мечется от одного дела к другому до тех пор, пока он не начинает испытывать мучение. Это не столько крупные дела, сколько мелочи… Он приходит домой и всё равно продолжает думать о них».

Эта картина была дополнена другими гомеопатами. Уилер пишет: «Nux vomica — это лекарство для высокоцивилизованных рас, жителей городов и тех, у кого под давлением современного образа жизни выявились и физические, и психические симптомы». Самое позднее описание было сделано Уитмонтом: «Хорошо знакомый нам наш современник, сверхцивилизованный горожанин, интеллектуально переутомленный работой, много работающий юрист или бухгалтер, тиран-чиновник… заносчивый, нервный». Создается впечатление, что стрессы, напряжение и интенсивное участие в деловой или профессиональной жизни способствуют развитию патологической картины Nux vomica (даже его сны содержат «деловые вопросы, требующие величайшего внимания», Ганеман). Следовательно, это лекарство играет ту же «эпизодическую роль» у мужчин специалистов-профессионалов, что и Sepia у домашних хозяек, т. е. патогенез Nux vomica временно проявляется у любого другого конституционального типа.

В высокой степени сориентированный на работу и карьеру человек типа Nux vomica постоянно испытывает стрессы и чувство тревоги от интенсивной работы («занятия улучшают», Кент). И в самом деле, в профессиональной сфере он более удачлив, чем в личной жизни, т. к. приносит в жертву карьере свои эмоции и отдаёт большую часть своей кипучей энергии трудовой деятельности, бизнесу или достижению профессиональных вершин. Отсюда следует, что его «капризность и внутренняя опустошенность» (Беннингхаузен) возникают в основном из его неспособности выполнить ту или иную работу и из вытекающего из этого чувства собственной бесполезности («Я просто трутень теперь и ничего больше!»).