Проституция обнажает самую суть социального положения женщины. То, что проституция делает зримым, – это не пол женщины, а ее униженность.

Удовольствие от унижения сексуального объекта важнее самого секса.

Любить – значит проигрывать.

Лесбиянки всегда составляли передовой отряд женского движения. Лесбиянка – это феминистка в высшей степени, ведь она не зависит от мужчин, она – независимая женщина по преимуществу.

Неправда, что жизнь – это одна неприятность за другой. Жизнь – это одна неприятность над другой.

Не истина, но вера сохраняет мир в живых.

Опубликовать свою книгу – значит добровольно выйти на публику без штанов.

Будь учтив с каждой девушкой – никогда не известно, за кого она выйдет замуж.

Если в вашем доме туалетная бумага становится толще, а писчая – тоньше, это плохой знак.

Люблю детей, особенно плачущих: их обычно уводят немедленно.

Король, который любит удовольствия, конечно, не так опасен, как тот, кто любит славу.

Смерть, налоги и рождение детей – все это обрушивается на нас в самое неподходящее время.

Настоящую даму легко узнать: она ничего не ест.

Ни один мужчина, который настолько глуп, чтобы приходить в восторг от жеманства, притворных обмороков и лицемерных «О, какой вы замечательный!», не стоит того, чтобы за него бороться. И тем не менее, повидимому, всем мужчинам это нравится.

Как высоко ценят женщины цепи, которыми они прикованы!

Война была бы пикником, если бы не вши и дизентерия.

Войны всегда священны для тех, кому приходится их вести. Если бы те, кто разжигает войны, не объявляли их священными, какой дурак пошел бы воевать?

Любой дурак может быть храбрым на поле брани, потому что, если не будешь храбрым, тебя убьют.

На премьере фильма «Унесенные ветром»:

Если бы у южан было столько солдат, сколько их здесь, на экране, мы бы выиграли эту войну!

Большие деньги можно сделать в двух случаях: при созидании нового государства и при его крушении. При созидании это процесс более медленный, при крушении – быстрый.

Без денег нельзя быть леди.

Не оглядывайся назад!

Завтра будет совсем другой день.

Десять лет назад я впервые надела свитер, и с тех пор люди смотрят на меня так, будто у меня две головы.

Секс-символ – это всего лишь вещь, а я ненавижу быть вещью. Но если уж быть символом, то лучше символом секса, чем чего-либо еще.

Я поднялась с самого низа. Я рассказывала своим приемным детям, что за пять центов в месяц мыла по сто тарелок, а дети удивлялись – сто тарелок! А я говорю: «И не только мыла, а перед тем счищала с них объедки, потом ставила на подставку, где с них стекала вода. Но, слава богу, мне не приходилось их еще и вытирать».

Я согласна жить в мире, которым правят мужчины, до тех пор, пока могу быть в этом мире женщиной.