– Все неметь от её красоты, – прокомментировал мое изумление складчатый, – когда мы идти на охоту, мы оставлять их дома с детьми.

В этот момент я как раз дошел до конца файла, в котором было написано большими красными буквами: "Не спрашивать про пол! Может стать агрессивным и убить!". Ниже шел комментарий о том, что это смертельное оскорбление для них. Вот умники! Такое надо писать не в конце файла, а в начале. Ладно, будем считать, что это была моя попытка бесславно погибнуть номер раз. Я даже не стал спрашивать, кто из них мальчик, и спровадил складчатого дальше. Забавные существа. Если она, как он сказал, смотрит всегда его глазами, то я не завидую мужику. Стоит ему ошибиться, как всегда найдется, кому прокомментировать все его действия. Впрочем, может, они никогда и не ругаются.

Я смотрел вслед складчатому и пытался переварить тот факт, что чувства могут передаваться, минуя атмосферу и скафандры. Я был уверен, что не видел его в тот момент, когда он вспылил. Это значит, что и другая информация может передаваться тоже. А это, в свою очередь, означает очень многое. В первую очередь то, что нам с детства много врали. Нам всегда говорили, что религия и телепатия – это сказки. Оказывается, телепатия возможна. Может, это возможно только с этим видом?

Впрочем, надо было работать дальше. В мою кабинку и кабинки соседей уже выстроились очереди.

Стоявшее передо мной существо, ростом примерно мне по пояс, больше всего было похоже на кентавра.

– Приветствую вас в учебном центре космической полиции, – запел я уже поднадоевшую песню.

– Ургх, – отозвался кентавр.

– Не понятно, повтори? – не понял я.

– Ургх арвгхе, – послушно разъяснил кентавр.

Я запустил тест на коммуникаторе и полез в определитель. Клиент нашелся довольно быстро. Против названия вида и белковой группы даже стояла пометка о том, что основные понятия языка определены и установлены.

Я продолжал общаться дальше.

– Имя?

– Усуру абахе ахе анс саае не понимать.

Я обрадовался. По крайней мере, хоть "не понимать" было понятно.

– Как тебя зовут другие?

– Другие делать я много везде и повсюду много раз, – отозвался инопланетник.

– Что они при этом говорили?

– Они говорили: "Угха – угха".

– Когда вас много, а надо позвать только тебя, что говорят другие?

– Когда весенние дожди, и когда начало си, и когда белый фыук.

Через пятнадцать минут подобного общения я почувствовал, что лицо просто горит. Это почувствовал и терморегулятор, включился вентилятор, и стало чуть полегче. Не ожидал я в этом прозрачном недоразумении таких благ цивилизации.

За пятнадцать минут мы выяснили только его имя. Я запустил даже обучающую программу, но и это не дало особого толка. Он хорошо запоминал существительные, но напрочь отказывался складывать их в предложения. В конце концов я плюнул на все ограничения и объяснил ему свои желания на пальцах. Когда он ушел, я почувствовал себя совсем выжатым. Да, языковый барьер – всем барьерам барьер.

Следующий инопланетник оказался закован в непрозрачный скафандр. Даже под прозрачной его частью было ничего не разобрать, кроме каких-то выростов и щупалец. Оно оказалось действительно "оно". Это была колония. Одни её члены, менее развитые, были каркасом и мышцами, другие – снабжающими системами, и только один, самый развитый, был разумом. И неплохо говорящим на всеобщем. Проблемы начались только тогда, когда оно увидело свою табличку.

– Почему у меня в графе "пол" ничего не стоит?

– Простите, как я могу поставить пол, если у вас в составе колонии разнополые существа?

– Я – Бриан, сокрушитель черепов и носитель оценок! Никто не спорит с моими оценками! Мы очень четко разделяем между собой люден с оценками и нежных вау! Я требую внести пол! – Люденами они называли укомплектованную колонию, а людьми – каждое существо по отдельности.

Я перепечатал "носителю оценок" карточку с желанной отметкой, и он тоже убыл.

За ним последовали люди с лицами, как у собак, и собаки с лицами, как у людей, кентавры с шестью конечностями и кентавры с восемью конечностями. Попадались крылатые существа и существа, у которых силовой каркас тела располагался снаружи тела, как у земных жуков.

Когда очередь рассосалась, я услышал постукивание откуда-то снизу. Перегнувшись через конторку, я обнаружил под столом гномика ростом не более локтя. Судя по монотонному стуку и отсутствующему виду, стучал он уже давно. Увидев, что я на него смотрю, он перестал стучать и печально сказал:

– Когда-то я был самым высоким у себя в отряде, а теперь не могу даже добиться, чтобы меня заметили.

Мне захотелось его как – нибудь утешить, и я сказал:

– Доблесть не зависит от линейных размеров.