Я всегда считал, что суть разумного существа – стремиться к новому и более интересному. Но оказалось, что многие курсанты не хотели осваивать ничего более сложного, чем стрелялки. Мало того, освоив одну игрушку, они отказывались осваивать аналогичную, более новую и более интересную! Пару дней после открытия этого факта я провалялся на койке, грустя и глядя в потолок. Фиу, с которым я поделился своим огорчением от того, что разумные существа на поверку оказались не очень разумными существами, поднял меня на смех. "Да брось ты, – сказал он тогда, – невозможно научить человека ходить до тех пор, пока ему хочется ползать. Ты хочешь от людей слишком многого". В конце концов я отвесил себе мысленный пинок и сказал, что нечего ждать от инопланетников того, чего не умеют многие люди. Мало ли я оставил на Земле товарищей, которых с 13 лет не интересовало ничего, кроме алкоголя? Поднапрягшись умишком, я сагитировал нескольких ведущих программистов на создание таких игрушек, в которых надо было бы действовать группой, так, чтобы стратеги управляли, а стрелки осуществляли.

Результат превзошел все ожидания. Возможность добиваться успеха сообща неожиданно сплотила ранее разрозненных курсантов. Я сразу учел ошибки земных стратегий, в которых можно было воевать группой на группу, что зачастую ссорило людей между собой. В моей стратегии все участники воевали группами против общего компьютерного врага. Я ввел в сюжет все сказки и фантастические романы, которые читал с детства, так что выход каждого нового уровня ожидался с нетерпением и праздновался с упоением. Понемногу к игре подключились даже логики и цветочники, кто ради компании, а кто ради наблюдения за сюжетом. Слаженность работы в группах достигла такого уровня, что многие группы уже после первых недель понимали друг друга с полуслова, по отдельным жестам, так, что могли дать фору даже некоторым подразделениям спецназа.

Игра начинала становиться чем-то большим, чем простой забавой. Для многих курсантов, пришедших из слабо развитых миров, это был вообще первый опыт радостной совместной деятельности. Курсанты удивляли космопсихологов взявшимся из ниоткуда умением понимать друг друга с полуслова, как, впрочем, и точными знаниями из истории древнего мира Земли или устройства истребителей первого века авиации. Первые стратегии были посвящены древнему Риму (идея стилизовать под Рим принадлежала Суэви), а леталки – древним истребителям. Более поздние истребители летали слишком быстро и были слишком компьютеризованными, играть неинтересно.

Удивительно, но многие и учиться сразу стали лучше. Народ сообразил, что полученные знания могут пригодиться не только на экзаменах. Как-то раз мне даже пришлось наблюдать, как один курсант объяснял другому понятие производной на примере из компьютерных игр. "Помнишь, – говорил он своему товарищу, – когда мы играли в "Боевых монстров", выгоднее было набирать не самых мощных и дорогих циклопов, а побольше огров, тех, что дешевле и ненамного слабее. За те же деньги можно было нанять столько огров, что армия становилась сильнее, чем если нанять на те же деньги циклопов. Вот отношение боевой силы полученной армии к стоимости – это, можно считать, и есть производная".

Появились и проблемы. Начало сказываться информационное переутомление. Скорость обработки информации и способность запоминать ограничены даже у тех курсантов, кто не спит или кто спит по очереди разными половинами мозга. Народ начал шататься, терять память и зарабатывать психозы. Мои уговоры о том, что необходимо давать себе отдыхать и делать перерывы, ничего не дали. Интерес пересиливал. Многие курсанты со мной соглашались, но ничего не могли с собой поделать и вновь шли играть. Для многих такое впадение в неконтролируемую страсть оказалось внове. Это мы, жители Земли, с детства учимся преодолевать страсть.

Точнее сказать, мы не учимся, а выживает у нас только тот, кто сможет научиться контролировать страсти. Мы очень бедный ресурсами мир, но зато у нас за сотни лет накоплены тысячи произведений на уровне шедевров, таких, от которых невозможно оторваться. Мультфильмы, фильмы и компьютерные игры. Кроме того, за это же время накоплены простые и доступные технологии изготовления дурманящих веществ из всего, что угодно. Даже 10-летние дети у нас могут изготовить вино из карамелек или дурь для курения из отходов пластмассы. По этой причине у нас уже в 9 лет детям читают в школе курс "как удержать себя от переутомления и разрушения".

Многие инопланетники оказались к этому не готовы. Когда даже Виллина пришла ко мне с рыданиями и просила помочь ей пересилить себя так, чтобы больше не играть в собирание паззлов, я понял, что ситуация вышла из-под контроля, и написал рапорт космопсихологам о создавшейся ситуации.

Космопихологи пришли в восторг от того, насколько многому инопланетники сумели научиться благодаря играм. Закончилось это всё тем, что нам выделили специальный зал с компьютерами для игр, но открывали его только в определенные часы. Меня даже не наказали, мало того, вынесли официальную благодарность за то, что я пристроил к делу списанные компьютерные блоки и избавил руководство от необходимости закупать дополнительные машины. Как шепнули потом мне на ушко ребята из технического отдела, копии наших игр земное правительство продало на Земле за очень хорошие дополнительные талоны ГМС. По идее, нам как разработчикам полагался хороший бонус, но не будешь же платить инпланетникам талонами ГМС? По этой причине наказывать нас было несколько неуместно. Так мы и остались, с благодарностью. И то хоть что-то.

Виллина была честной девушкой, самой честной девушкой в селении. Когда с небес спустились боги (а это, несомненно, были боги, ибо кому ещё спускаться с небес) и сказали, что им нужны молодые люди для того, чтобы устанавливать во всём мире честь и праведность, мнение старейшин было однозначным: Виллина. Она всегда слушалась старших, никогда не перебивала собеседников и никогда не ходила в гости без подарка. Она всегда чисто стирала одежду и всегда мыла ноги после того, как выходила из хлева. Она всегда хорошо планировала запасы кормов, и её животные всегда были накормлены. Она никогда не злословила за спиной и не устраивала бойкоты другим девушкам, чтобы поразвлечься, как это любили делать её ровесницы. Она не заглядывала в бутылку, как один парень из селения, и не дралась из-за каждого пустяка, как двое других. Кроме того, старейшинам не хотелось отдавать парней. Работников в селении было мало, да и неизвестно, в кого они превратятся без строгого присмотра. Небось, только и будут делать, что по ярмаркам таскаться да на скоморохов глазеть, перед богами будет стыдно. О решении старейшин можно было и не спрашивать, было и так ясно, что выбор падёт на неё.