Меня пугало то, как она выглядела.

Мы зашли внутрь, я кинул испачканную рубашку на пол, собираясь сжечь её завтра, и прошел на кухню, чтобы достать аптечку. Девушка осталась стоять в коридоре.

Спустя минуту я вернулся к ней, в моей руке было чистое белое полотенце, аптечка и бутылка воды.

Кая смотрела на меня, как на приведение, её руки были сжаты в кулаки, а брови нахмурены.

– Что вы будете со мной делать? – её голос немного дрожал, говоря мне о том, что она всё-таки боялась меня.

Я посмотрел на неё сверху вниз, проходясь глазами по красивому, покрытому синяками, телу, которое никогда не должно было так выглядеть. Её шорты были слишком коротки, а спортивный топ пережимал грудь. Эта одежда была не предназначена для спорта. Её худое лицо с острыми скулами и небольшой россыпью веснушек по нему, выглядело завораживающе, даже будучи изуродованным.

– А чтобы ты хотела, чтобы я с тобой сделал?

Она молчала дольше, чем я предполагал, но всё же вскоре дала мне свой ответ:

– Отпустили меня.

– Никогда, – молниеносно ответил я, развернулся и прошёл в зал с панорамными окнами, затем положил всё что было в моих руках на столик и остановился у дивана, ожидая, когда девушка соберётся подойти ко мне.

– Нам нужно обработать твои раны, если ты хочешь проснуться завтра утром, – сказал я, потому что не заметил, чтобы Кая двигалась в мою сторону.

Она переминалась с ноги на ноги, но затем всё-таки подошла ко мне.

– Зачем вам это? – спросила девушка. – Сделайте своё дело и отпустите меня.

Храбрость её тона заставила меня прищуриться, глядя на неё.

Она была готова на всё, чтобы вернуться домой?

– Ты не нужна мне, – ответил я, опускаясь на диван. – Так что перестань дрожать, потому что я не представляю тебе угрозу, и сядь на диван.

Она с точно таким же прищуром посмотрела на меня.

Я не собирался рассказывать зачем она здесь и кем на самом деле является. Я вообще не собирался с ней говорить. Девчонка каким-то образом вынудила меня ответить на её вопросы.

– Сядь. На. Чертов. Диван.

И она вновь не послушалась меня, что заставило мою кровь закипеть от злости.

Я схватил девушку за руку и потянул на себя. Она, не ожидая моего действия, упала рядом.

– Ай! – воскликнула Кая, вероятнее всего, задев одну из своих ран.

– Этого бы не случилось, если бы ты послушала меня, – сказал я, доставая из аптечки мазь, пластыри и антисептические средства. – С сегодняшнего дня тебе нужно запомнить лишь одно правило. Если хочешь прожить хотя бы еще один день в этом мире, нужно всего на всего быть послушной.

Потому что я не уверен, что она сможет дожить до того дня, когда я смогу освободить её, если она и дальше будет показывать свой характер.

Я открыл бутылку воды и намочил полотенце, затем бросил его ей в руки.

– Вытри лицо.

На этот раз она не ослушалась меня и приложила полотенце к своему лицу, осторожно двигая им по нему и тихо шипя, задевая поврежденные места. Я в это время выдавил немного мази себе на пальцы и ждал, когда девушка закончит очищать лицо.

– Как вас зовут? – спросила Кая, кладя грязное полотенце себе на колени.

– Тебе незачем запоминать моё имя. Завтрашнее утро последний раз, когда мы увидимся.

Подняв свой взгляд, она озадаченно уставилась на меня.

– Вы отпустите меня?

– Нет. Я же уже говорил тебе об этом.

– Тогда… – начала она, но я перебил её.

– Ты отправишься к людям, ради которых ты здесь.

– Людям?

Чёрт. Почему мой язык решил, что может развязаться в её присутствии?

Я не ответил на вопрос, протянул руку к лицу девушки и оставил мазь со своих пальцев на её виске и скуле.

– Вотри.

Она не двигалась, ожидая, когда я отвечу ей, но правила здесь устанавливала не она.

– Хочешь, чтобы это сделал я?

Она опустила глаза и подняла руку, мягко касаясь своих синяков и порезов.

Если она будет задавать столько вопросов и завтра, мой отец не оставит на ней и живого места.

И тогда, может быть, мне придётся убить его раньше положенного времени.

Я дождался, пока она закончила, затем встал с места и направился к лестнице, которая вела на второй этаж.