– У тебя странная реакция, – заметил мужчина.

Я моргнула пару раз, понимая, что остановила вилку на пол пути к своему рту.

– Просто… Не думала, что он такой же безжалостный, как и ты.

Кристиана не обидели мои слова, но его рука сильнее сжала прибор в ней.

– Доминик олицетворяет силу Ндрангеты. И он сын покойного Босса синдиката. Ему не позволено быть мягким и иметь душу, как никому из нас.

Кристиан не упоминал об этом ранее. Я помнила, что отец Доминика погиб в пожаре, но то, что он был главным здесь до того, как им стал Винченцо, вскрылось только сейчас.

– Если Доминик это сила, то ты..? – поинтересовалась я.

– Ярость.

Это было логично. Особенно после того, как я увидела, как его глаза горели, когда он резал мужчину, точно также, как делал это сейчас со стейком на тарелке.

– Тебе жаль его? – неожиданно спросил Кристиан.

– Доминика?

– Нет. Ублюдка из клуба. Тебе жалко его?

Я отрицательно покачала головой, давая ему свой ответ.

– Тогда почему ты не дала мне убить его?

Мои губы приподнялись в грустной улыбке.

– Люди, которые заслуживают смерти, не достойны её, потому что это слишком милосердно для них.

Кристиан усмехнулся, заканчивая есть.

– Ты еще не слышал, что бы я сделала с ним, – я смущённо прикусила губу, боясь показаться гадкой.

– Удиви меня, Боец.

Мой рот слегка приоткрылся.

Как он меня назвал?

Боец.

Не то, как мужчины называют женщин, но мне понравилось.

Я улыбнулась, дожевала ещё один кусочек стейка и решила признаться ему о том, каким ужасным и мстительным было моё нутро.

– Думаю, для начала засунула бы в его зад шланг, – я взмахнула вилкой, наглядно показывая, как бы сделала. – Потом включила бы воду, – я прищурилась обдумывая свои действия. – На всю, – решительно произнесла я. – И заставила бы его почувствовать, каково это, когда кто-то делает это с тобой без твоего разрешения.

Брови Кристиана поднялись наверх, создавая небольшую складочку на лбу.

– И это меня ты называешь безжалостным, – усмехаясь, произнёс он, но я видела, промелькнувшее в его глазах чувство, которое я не успела понять. – Возьму на заметку.

Потом мы сидели молча: я доедала свою еду, изредка поправляя соскальзывающее полотенце с груди, и ловила взгляды Кристиана, когда делала это.

Я бы разрешила ему, если бы он…

– Почему ты так хочешь домой? – его голос казался хриплым, даже после того, как он отпил немного воды из своего стакана. – Ты так безусловно любишь своего отца, что готова вытаскивать его из того дерьма, в которое он влез, не замечая, как губишь себя?

Я положила руки на колени под столом и сжала их.

Это было неправдой. Я не хотела его видеть. Особенно после того, как он продал меня Кристиану, как собачонку с улицы. Во мне было его ДНК, но на этом всё. Ничего родного между нами не было. Я бы не грустила, если бы нашла его не дышащим после очередной драки с одним из его дружков за кражу пиво из нашего холодильника.

– Думаешь у меня нет никого кроме моего отца?

– Это не так?

– Нет.

– Тайные романы усиливают эмоции, – мечтательно произнесла девочка, прижимая книгу к груди.

– О чем ты?

– Только представь! Запретная любовь, – пропела она, размахивая руками. – Ты любишь кого-то, но вам нельзя быть вместе, и чтобы не нарушить равновесие, приходится прятать эти чувства от других.

– Это ерунда. Равновесие не нарушится, если двое людей влюбятся в друг друга.

– Здесь так написано.

Она протянула мне свою книгу по медицине, которую почти не выпускала из рук, с того самого дня, как мы познакомились, но я отказалась взять её, так как мои руки были липкими, и девочка вновь обняла книгу так, будто ничего дороже у неё не было.

– Когда влюбленные держат свой роман в тайне, в организме повышается содержание вещества под названием фенилэтиламин, – продолжила она. – Это вещество также содержится в шоколаде.

– Ну… Мне пожалуй и его хватит, – ответила я, откусывая свой шоколадный батончик. – Так что воздержусь от тайных романов, если ты позволишь.

– Ты такая не романтичная, Кая! – негодующе воскликнула Эби.

– Я просто реалист.