– Я так сожалею, – её руки легли поверх моих. – Я понимаю, почему ты не доверился мне настолько, чтобы рассказать о ней.

О ней.

Меня будто ударили током.

Кая сильнее прижала свои руки, словно думала, что я мог позволить себе отпустить её.

– Я грёбаная сука. Ты должен был накричать, ударить, сделать что-нибудь, чтобы я замолчала. Почему ты позволил мне причинить тебе боль, а потом утешал меня? – её голос срывался, хотя она говорила тихо.

Одна моя рука отпустила её, но сразу же легла на её затылок и притянула девушку к моей груди. Она не сопротивлялась, а была ошеломлена, но её руки обернулись вокруг меня и крепко сжали.

Почему она считала себя виноватой и буквально плакала на моей груди, ведь это я скрывал от неё свою жизнь?

– Я не заслуживаю такого отношения к себе, – прошептала Кая. – И тебя.

Боже, какая она глупая.

Мне хотелось закрыть ей рот, чтобы она перестала оскорблять себя. Никому нельзя было делать этого, даже ей самой.

Я погладил её по волосам и поправил бант, а затем поцеловал в макушку и прошептал:

– Я расскажу тебе всё, о чём ты спросишь меня, но только не здесь.

Кая быстро закивала, не отрываясь и не отпуская меня, как будто до сих пор боялась, что я могу оттолкнуть её.

Но я бы отрубил себе руки, если бы когда-нибудь позволил себе отнестись к ней грубо.

– Я приму всё, что ты позволишь мне узнать, – ответила она, потеревшись об меня щекой.

***

Всю дорогу Кая не отпускала мою руку, заставляя меня вести машину одной рукой, но я был не против.

Она ещё около десяти раз попросила прощения, но единственный, кто здесь должен был извиняться, был я.

Мы стояли посередине комнаты на первом этаже. Из слегка приоткрытой двери дул ветер и тихая плавная музыка окружала нас, пока я обнимал девушку, собираясь рассказать ей всё, что она только пожелает узнать обо мне.

– Она погибла в свой шестнадцатый день рождения, – начал я. – Год назад Талия взяла машину нашего старшего брата и уехала на другую сторону, сбежав со своей собственной помолвки.

Кая, молча смотрела на меня, не задавая лишних вопросов, и позволяла мне наконец поведать ей историю своего падения.

– Они убили её, оставляя тонуть в озере, захлёбываясь в собственных криках о помощи, – мне стало тяжело говорить, словно кто-то сжимал моё горло в попытке остановить. – И всё потому что я слишком поздно заметил, что её нет.

Я видел горечь, отразившуюся на лице девушки и мне хотелось попросить её не смотреть на меня такими глазами, потому что я не мог вынести её грусти.

– Я виноват перед ней, Кая, – признался я, заправляя её волосы за уши и проходясь большими пальцами по щекам, мягко поглаживая их. – Она никогда не знала насколько сильно она была нужна мне для моего внутреннего равновесия. Я защищал её, делая ей больно и превращая её в монстра. А когда она подросла, мне уже не было смысла объяснять ей что-то, потому что она возненавидела меня также, как думала я ненавижу её.

Руки Каи поднялись к моему лицу, очерчивая подушечками пальцев кожу под глазами.

– Я причина её смерти, потому что она нуждалась во мне, а я не нашёл никакого другого выхода, кроме как большую часть своей жизни притворяться, что она не является моим утешением в мире тьмы.

Кая грустно улыбалась мне, смотря на меня так, будто бы я не был убийцей собственной сестры.

– Ты напоминала мне её, – продолжил я, вспоминая. – Ты стояла в тёмной комнате, которая предназначалась для Талии, и лишь свет луны падал на твоё лицо.

Мимолётное удивление завладело девушкой, но потом она вернулась к состоянию переживания.

– Мне было больно смотреть на тебя. Я хотел, чтобы ты ушла и больше никогда не появлялась. Чтобы перестала быть ходячим напоминанием того, что я натворил.

Кая несколько раз кивнула, поджав губы, давая мне знать, что она понимала меня.

– Ты всё ещё видишь её? – я слышал, что она боялась спрашивать меня, ожидая получить подтверждение.

Но я покачал головой, говоря ей «нет».

Кая улыбнулась, готовая заплакать, и обняла меня.

– Когда ты перестал видеть её во мне? – шепотом спросила она.

Я положил свою щёку на её макушку и обнял её в ответ, заворачивая девушку в кокон из своих рук.

– Когда переселил тебя в другую комнату, – честно ответил я.

– Но… – она тяжело сглотнула и попыталась поднять голову, но я только крепче прижался к ней, не позволяя сделать этого. – Это же случилось на следующее утро.

Я промолчал.

Потому что это всегда была только она.

Только моя Кая.