Изображение произнесло:

– Рекомендую не допускать в Южную Ульфляндию иностранные войска, и тем более армии Лионесса. Король Казмир, твои цели делают тебе честь, но попытка их достижения привела бы к возмущениям по всему Хайбрасу, в том числе в Даоте, что было бы для меня чрезвычайно неудобно. Советую тебе вернуться в Лионесс и заключить мир с Тройсинетом. Карфилиот, тебе я советую решительно использовать все влияние Тинцин-Фюраля, препятствуя любым вторжениям в Южную Ульфляндию.

– Благодарю! – отозвался Карфилиот. – Мы обязательно учтем твои рекомендации.

Казмир не сказал ни слова. Король и герцог вместе спустились в гостиную, где продолжали разговаривать о малозначительных предметах примерно в течение часа. Затем Казмир объявил, что готов отойти ко сну, и Карфилиот пожелал ему приятно провести ночь.

Поутру король Казмир рано собрался в путь, выразил Карфилиоту благодарность за гостеприимство и без дальнейших церемоний удалился со своей свитой.

К полудню отряд Казмира приблизился к Кауль-Бокаху. Король Казмир и половина его рыцарей проехали через крепость, уплатив сбор – восемь серебряных флоринов. За воротами крепости они сразу остановились. К укреплениям подъехали остальные лионесские рыцари. Комендант цитадели вышел навстречу:

– Почему вы не проехали все вместе? Теперь вам придется заплатить еще восемь флоринов.

Сэр Уэлти неторопливо спешился. Схватив коменданта, он приставил нож к его глотке:

– Кого ты предпочитаешь – дохлого ульфляндского разбойника или живого солдата на службе короля Казмира?

Стальной шлем упал с головы старого коменданта, его коричневатая лысина напряглась и сморщилась – он пытался вырваться из железной хватки рыцаря.

– Измена! – задыхаясь, протестовал сборщик подати. – Это бесчестно!

– Смотри – там, на коне, сидит король Казмир. Ты обвиняешь его в бесчестии после того, как залез в карман его величества вопреки полученным инструкциям?

– Разумеется, нет, но все же…

Сэр Уэлти уколол шею коменданта кончиком ножа:

– Прикажи своим людям выйти и построиться, как на параде. Если будет пролита капля чьей-нибудь крови, кроме твоей, мы тебя поджарим на медленном огне.

Комендант рискнул высказать последнее возражение:

– Вы хотите, чтобы я сдал неприступную крепость, даже не выразив протеста?

– Протестуй сколько твоей душе угодно. По сути дела, можешь вернуться в свою неприступную крепость. Тогда мы начнем форменную осаду. Заберемся на утес и станем сбрасывать валуны на укрепления.

– Это возможно, но очень трудно.

– Мы подожжем бревна и завалим горящим деревом всю теснину, с обеих сторон. Костры будут гореть и дымить, а вы будете коптиться и жариться в крепости – пока не задохнетесь. Ты все еще сомневаешься в превосходстве Лионесса?

Комендант глубоко вздохнул:

– Конечно нет! Как я и заявил с самого начала, я с радостью поступлю на службу щедрого короля Казмира. Эй, стража! Выходите на смотр!

Мрачные защитники цитадели стали неохотно выходить наружу и кое-как построились, жмурясь в лучах яркого солнца; их потные, свалявшиеся волосы торчали в разные стороны из-под стальных шлемов.

Казмир подъехал и с презрением взглянул на стоящий перед ним бородатый сброд:

– Было бы проще отрубить им головы.

– Не беспокойтесь! – возопил комендант. – Более исполнительных молодцов вы не найдете! Просто вы застали нас не в самом лучшем виде.

Казмир пожал плечами и отвернулся. Казну цитадели погрузили в один из фургонов; сэр Уэлти и четырнадцать рыцарей остались в Кауль-Бокахе в качестве временного гарнизона, а король Казмир безрадостно вернулся в Лионесс.

Поднявшись в свой рабочий кабинет в башне Тинцин-Фюраля, Карфилиот снова привлек внимание резной маски Тамурелло:

– Казмир уехал. Наши отношения теперь можно назвать вежливыми, но не более того.

– Что может быть лучше? Короли, как дети, склонны к авантюризму. Щедрость их только портит. Они рассматривают дружелюбие как слабость и спешат им злоупотребить.

– Боюсь, что у Казмира более вредный характер. Он полностью сосредоточен на одной цели, как рыба, увидевшая червяка. Я заметил в нем какую-то живость только здесь, в моем кабинете: он явно интересуется магией и строит в этом направлении какие-то планы.

– Тщетные поползновения! Казмир нетерпелив – и в этом напоминает тебя.

– Возможно. Мне не терпится перейти к изучению первых экстраполяций.

– Ситуация не изменилась. Прежде всего фабрикация аналогов должна стать для тебя второй натурой. Как долго ты можешь удерживать в уме образ, меняя по желанию его окраску, но сохраняя неизменными контуры?