По прошествии некоторого времени Грофинет увлекся изучением египетских пирамид.

– Исключительно правильной формы монументы, делающие честь фараонам! – заявил пушистый помощник волшебника.

– Разумеется, – рассеянно согласился Шимрод.

На следующее утро Грофинет поделился дальнейшими соображениями по этому вопросу:

– Изумляющие своей простотой величественные строения!

– Да, конечно.

– Каковы их размеры, хотел бы я знать?

Шимрод пожал плечами:

– Насколько мне известно, длина каждой стороны основания составляет примерно сто ярдов.

Позднее Шимрод заметил, что Грофинет отмеряет и отмечает какие-то расстояния на лугу Лальи.

– Чем ты занимаешься? – поинтересовался волшебник.

– Ничем особенным, просто развлекаюсь.

– Надеюсь, ты не задумал возвести пирамиду? Она загородила бы нам солнечный свет!

Грофинет застыл, согнув в колене уже приподнятую длинную ногу:

– Возможно, вы правы.

Он неохотно отказался от осуществления столь грандиозных планов, но тут же обнаружил новое увлечение. Вечером Шимрод зашел в гостиную, чтобы зажечь светильники. Грофинет выступил ему навстречу из теней:

– Так что же, господин Шимрод, вы меня заметили, когда проходили мимо?

Мысли Шимрода были заняты чем-то другим; кроме того, темный угол, где стоял Грофинет, оказался вне поля зрения волшебника.

– Что правда, то правда! – признал Шимрод. – Я совершенно тебя не заметил.

– А это значит, – с волнением, таинственным тоном сказал Грофинет, – что я научился становиться невидимым!

– Чудесно! И в чем заключается твой секрет?

– Залог успеха – просто-напросто достаточное умственное усилие, – охотно объяснил Грофинет, но тут же предупредил: – Но если у вас сразу не получится, не отчаивайтесь. Это очень трудно.

– Посмотрим!

На следующий день Грофинет отрабатывал новый трюк. Шимрод звал его:

– Грофинет! Ты где? Ты снова стал невидимкой? – После чего Грофинет торжествующе выходил из угла.

Однажды Грофинет подвесил себя на потолочных балках рабочего кабинета, лежа, как в гамаке, на паре подвязанных ремешков. Заходя в кабинет, Шимрод мог бы и не заметить его, если бы Грофинет не забыл поднять длинный хвост с пучком рыжеватой шерсти на конце, покачивавшийся посреди комнаты.

Мало-помалу Грофинет решил покончить с воображаемыми амбициями и всерьез заняться изучением чародейства. С этой целью он часто оставался в кабинете Шимрода и наблюдал за тем, как тот манипулировал приборами. Тем не менее Грофинет страшно боялся огня; каждый раз, когда аппаратура Шимрода по той или иной причине испускала язык пламени, Грофинет панически выскакивал из комнаты – и в конце концов распрощался с надеждой стать волшебником.

Приближался канун летнего солнцестояния. Шимрод стал плохо спать, а когда все же засыпал, ему снились исключительно яркие сны. Во сне он постоянно видел один и тот же пейзаж: террасу из белого камня над пляжем из белого песка, а дальше – спокойное синее море. Террасу отделяла мраморная балюстрада; равномерно набегавшие волны разливались пеной по песку.

В первом сне Шимрод стоял, облокотившись на балюстраду и праздно глядя в море. По пляжу к нему шла темноволосая дева с гибким и тонким станом, в свободном платье без рукавов из мягкой серовато-бежевой ткани. Когда незнакомка приблизилась, Шимрод заметил, что она немного выше среднего роста. Ее темные волосы, перевязанные темно-красным шнурком, спускались почти до плеч. Ее обнаженные руки и ноги были изящны, кожа отличалась бледно-оливковым оттенком. Шимрод находил ее невыразимо прекрасной – кроме того, в ней и во всем ее существовании как таковом скрывалось нечто таинственное и провоцирующее. Проходя мимо, она обернулась к Шимроду с невеселой полуулыбкой, не приглашающей, но и не запрещающей, после чего удалилась по пляжу и скрылась из виду. Шимрод встрепенулся в постели и проснулся.

Второй сон был таким же, с той разницей, что на этот раз Шимрод позвал прекрасную деву и предложил ей взойти на террасу; она чуть задержалась, с улыбкой покачала головой и ушла.

Третьей ночью она остановилась и спросила:

– Почему ты зовешь меня, Шимрод?

– Хочу, чтобы ты хотя бы поговорила со мной.

Незнакомка потупила глаза:

– Нам лучше не говорить. Я плохо знаю мужчин и боюсь тебя, потому что чувствую какое-то странное влечение, когда прохожу мимо.

На четвертую ночь дева из его снов снова задержалась и, поколебавшись, медленно подошла к террасе. Шимрод спустился по ступеням навстречу, но она остановилась – и Шимрод обнаружил, что не может к ней приблизиться; во сне это не показалось ему необычным. Он спросил:

– Сегодня ты будешь со мной говорить?

– Не знаю, что тебе сказать.

– Почему ты гуляешь по пляжу?

– Потому что мне так нравится.

– Откуда ты? Куда ты идешь?

– Я сновидение; я появляюсь, порожденная мыслями, а потом исчезаю.

– Даже если ты порождение сна, подойди ближе и останься со мной. Ведь это мой сон, и ты должна мне подчиняться.

– Ты неправильно понимаешь природу снов. – Уходя, она обернулась через плечо, и Шимрод, когда он наконец проснулся, точно помнил выражение ее лица. Его пытались околдовать! Но с какой целью?

Шимрод вышел погулять на луг, анализируя каждый доступный истолкованию аспект возникшей ситуации. Кто-то пытался ненавязчиво заворожить его образом таинственной красавицы – что в конечном счете, несомненно, должно было нанести ему ущерб. Кто мог напустить такую порчу? Шимрод перебирал в уме известных ему чародеев, но ни у кого из них не было повода морочить ему голову призраком странной прекрасной девы.

Шимрод вернулся в лабораторию и попытался вызвать знамение, но ему не хватило необходимой для этого бесстрастности, и знамение рассыпалось режущим глаз калейдоскопом слишком ярких цветов.