За спинами Петра и казаков словно чертик – нет, самый настоящий демон – из табакерки возник Чиж. Несмотря на жуткий вид, вся немощь раненого солдата слетела с него как по мановению руки. И он точно знал, что делать дальше.

Владимир был ранен. Николай Васильевич – погружен в транс. А значит, самым опасным противником оставался Петр, и его следовало уничтожить первым. Тварь знала множество способов, как сделать это, но выбрала самый быстрый и надежный. Чиж сомкнул руки на голове Петра и резко, с хрустом, провернул ее. Старший брат не успел ничего заметить, понять, оказать хоть малейшее сопротивление. Секунда – и он был мертв. Бесповоротно и бесцеремонно.

«Вот почему мне показалась столь знакомой гибель Кудряшова», – отстраненно подумал спящий в будущем Корсаков.

«Ты уже такое видел, да?» — вновь шепнул внутренний голос, которого Владимир из прошлого еще не слышал.

А караконджул продолжал действовать. Казаки получили секундную фору. Они услышали звук ломаемой шеи, успели заметить тень за спиной Петра и даже начали оборачиваться. Овсеюк сделал это первым. Он даже навел карабин на Чижа и нажал на курок. Вот только пуля, предназначавшаяся твари, уже попала в Корсакова, а передернуть затвор следопыт не успел. Ружье сухо щелкнуло. В следующее мгновение Караконджул обрушил на казака чудовищный удар, от которого тот, будто тряпичная кукла, взмыл в воздух и на полной скорости врезался в стену пещеры. Упал он уже бездыханным.

Смерть его, однако, не была напрасной. Она подарила несколько бесценных секунд двум людям, у которых еще оставались силы противостоять безжалостному существу.

«Четки!»

Владимира должно было убить падение с высоты. Или течение – размозжить об острые камни. Или горный холод, безжалостный к промокшей насквозь одежде. Он мог заблудиться в бесконечных темных коридорах. В конце концов, в его груди засела казацкая пуля.

Но он увидел перед собой цель. Он не знал, почему ему бросились в глаза именно четки. Почему мысль о них завладела всем его сознанием.

Это знал Корсаков, который сейчас видел сон, сидя на кресле в фехтовальном зале своего дяди в Смоленске.

«Караконджулом можно управлять, – понял Владимир из будущего. – Между ним и хозяином есть связь! Юсуф использовал для этого четки! Значит, и мой нынешний враг как-то связан со своим слугой!»

Корсаков из прошлого не был способен на столь глубокие размышления. Он вообще не думал ни о чем. Он видел перед собой врага и его оружие. Четки. Врага необходимо обезоружить. И убить. Пусть даже это будет последнее, на что хватит его сил. Корсаков рванулся вперед, пользуясь тем, что Юсуф отвлекся.

Осман действительно не смотрел на Владимира. Зачем, если мальчишка уже сражен пулей? Перед ним оставался только один противник – и тому предстояло пасть от руки его ужасающего слуги. Юсуф-бей вновь продолжил свой дьявольский напев. На звездное небо, заменившее потолок пещеры, набежала едва заметная рябь. Пространство невозможным образом выгнулось, будто что-то с той стороны черной бесконечности силилось прорвать завесу между мирами. В Корсакову из прошлого это зрелище внушает благоговейный ужас. Корсаков из будущего уже видел подобное – в особняке на Большой Морской, где горстка чернокнижников заигралась с силами, неподвластными их контролю.

Смерть Овсеюка позволила уряднику Белову, последнему оставшемуся в живых из отряда, вовремя увернуться от неминуемого удара. Караконджул вновь взмахнул рукой – но казака на прежнем месте уже не было. Он откатился в сторону, прицелился и выпалил из ружья. Пещера вновь содрогнулась от выстрела. Однако ни звук, ни попадание пули не оказали ни малейшего влияния на караконджула. Тварь в обличье Чижа с молниеносной скоростью бросилась на урядника. Перезарядиться Белов уже не успевал, поэтому в последний момент он качнулся в сторону и, пользуясь карабином, как дубиной, ударил подбегающее существо по коленям.

«В чем разница между духом и тварью?» – спрашивал сыновей Николай Васильевич. И те прилежно отвечали:

«Дух бесплотен, а посему не скован цепями реального мира. Тварь же, какой бы опасной она ни была и откуда бы ее ни призвали, подчиняется законам физики».

Так произошло и в этот раз. Удар не причинил караконджулу боли, однако скорость его была такова, что остановиться на месте он уже не успел, а потому кувыркнулся и кубарем полетел дальше.

Белов вскочил на ноги, отбросил бесполезное ружье и извлек из ножен шашку.

Тварь приземлилась на четвереньки, обернулась к казаку и приготовилась к новой атаке.

– Давай, черт клещаногий! – процедил урядник. – Иди-ка сюда, уж я тебя приголублю!

Караконджулу приглашение не требовалось. Нечеловечески ловким прыжком он взмыл в воздух и спикировал на казака, точно хищная птица. Белов вновь качнулся в сторону, выставив на пути твари лезвие шашки. Чиж напоролся на него грудью. Сила удара была такова, что оружие почти разрубило его пополам, намертво застряв внутри.