Диана не знала, что делать. За все время самостоятельной жизни впервые сталкивалась с подобным: к ней еще никогда никто не ломился посреди ночи. Она и соседей-то своих редко видела.

«Пока дверь закрыта, я в безопасности», - напомнила она себе. Если не откроет, то ничего и не случится.

Но что делать, если неизвестный так и продолжит стучать? Кто это вообще? И почему его не видно в глазок?

«Слепые зоны, - наконец убедила себя Диана.
– Всегда есть слепые зоны».

Она так и стояла, замерев на одном месте и глядя на дверь, еще добрых две или три минуты, но больше никто не стучал. Постепенно сердце успокоилось, а ступор отпустил. Кто бы ни ломился к ней, отсутствие ответа его отвадило.

Облегченно выдохнув, Диана снова приблизилась к двери и для верности прильнула напоследок к глазку, чтобы убедиться в отсутствии угрозы. Сердцебиение вновь зашкалило: кто-то стоял за дверью с той стороны. Слишком близко, чтобы рассмотреть, как будто незнакомец тоже пытался заглянуть через глазок в квартиру. Диана знала, что это невозможно, но все равно испуганно отпрянула. Так резко и быстро, что уперлась спиной в стену и едва не приложилась затылком, но вместо этого только осела на пол, вжимаясь в нее. Хотелось закричать от ужаса, но она зажала себе рот рукой. Показалось вдруг, что если человек за дверью услышит ее, то она от него уже не отвяжется.

Снаружи что-то зашуршало, словно незваный гость принялся скрести ногтями по поверхности двери, потом плавно опустилась ручка и за нее дернули. Все еще парализованная страхом, Диана смогла лишь посмотреть на щеколду. Та оказалась задвинута, что немного утешило.

Ручка вернулась в исходное положение, а скребущийся звук смолк. Все смолкло. Больше не было ни стука, ни попыток дергать дверь, но Диана все сидела на полу, прижав ладонь ко рту, и не могла заставить себя пошевелиться. Глаза щипало от желания расплакаться, как ребенку.

Она не знала, сколько прошло времени, прежде чем ей все же удалось взять себя в руки.

«Это просто глупо, - мысленно ругала Диана саму себя.
– Дверь заперта, и если ты сама ее не откроешь, никто в квартиру не попадет. А это наверняка просто пьяные подростки шалят. Или не подростки, но такие же безобидные придурки».

Самовнушение постепенно подействовало. Чем больше времени проходило в тишине, тем легче становилось убедить себя, что ничего ужасного не произошло. Иррациональный страх, накативший еще в момент прослушивания странных композиций с фоновыми шумами, отступил.

Диана поднялась на ноги, одернула футболку, взбила на голове волосы и несколько раз глубоко вздохнула, прогоняя остатки паранойи. Заставить себя снова посмотреть в глазок оказалось нелегко, но она справилась и с этим. В коридоре было пусто, тихо и спокойно.

– Просто слишком много эмоций сегодня, - пробормотала она себе под нос.

Вернувшись в комнату, Диана с удивлением обнаружила, что колонка все-таки выключилась, и включить ее не удалось, что было странно. Ведь всего несколько минут назад индикатор горел зеленым, то есть заряд кончиться не мог. Тем не менее после подключения к сети колонка начала заряжаться как ни в чем не бывало. Диане оставалось только пожать плечами и включить телевизор, чтобы не слушать тишину и угрюмый шелест дождя за окном.

Проходя мимо письменного стола, она взяла смартфон и открыла приложение с музыкой, желая понять, что же за композиции такие попали к ней в плейлист, но ничего похожего в нем не нашлось. Последней проигранной оставалась композиция, которую она помнила и знала, а следующей шла еще одна в том же стиле, никаких «звуков леса». Но тогда откуда они взялись в ее колонке?

«Какой-то сбой», - решила про себя Диана и переключилась на переписку с Дашкой. Ее последнее сообщение теперь было отмечено как прочитанное, но ответ так и не пришел.

За окном блеснула первая молния.

23 апреля, пятница

Медвежье озеро

Когда за окном полыхнуло первый раз, Юля осознала, что уже давно пялится на экран ноутбука и не видит того, что он показывает. Мозг держался почти до полуночи, соображая пусть и медленно, но в нужном направлении, а потом сдался. И кто знает, что стало тому причиной: поздний час, бокал вина, который она все же позволила себе за ужином, второй бокал вина, который она налила себе, сев за работу, или так и не перезвонивший Влад. Теперь Юля задавалась вопросом, не стоило ли сделать первый шаг самой, но упрямо склонялась к тому, что в этот раз не стоило. В сложившейся ситуации она хотела считать себя потерпевшей стороной. Хотела, но сомнения разъедали душу, привычное чувство вины снова и снова поднимало голову и шептало: «А не надо было уезжать, все могло быть по-другому».

Четыре года назад, когда ее отношения с Владом едва начались, его приятель предложил Юле поехать в Испанию на сезон - работать в гостинице, принадлежащей его семье. Она, когда-то мечтавшая о карьере в туризме и возможности уехать из небольшого подмосковного города туда, где есть море и всегда светит солнце, ухватилась за эту возможность. Работа бухгалтером, на которого она как раз выучилась, ее совершенно не прельщала.

Конечно, Юля понимала, что полгода разлуки - это всегда риск, а в начале отношений - риск двойной, но Влад, знавший о ее мечте, всячески поддерживал в ней желание попробовать и даже оплатил курсы испанского языка. Какое-то время он собирался поехать с ней, чтобы Юле было легче адаптироваться на новом месте и чтобы разлука не получилась такой долгой. Потеряв зрение и выпав из семейного бизнеса, Влад обзавелся огромным количеством свободного времени и мог себе это позволить.