Это давало ей возможность успеть первой. Взяв привезенный с собой в объемной термокружке чай, Диана вышла с ним сначала на крыльцо, делая вид, что хочет подышать свежим воздухом, наслаждаясь напитком. Убедившись, что за ней никто не наблюдает, она неторопливо пошла к озеру, словно просто гуляла без особой цели. Лишь добравшись до кустов, скрывающих берег, пошла быстрее. Если поторопится, успеет дойти до дома прежде, чем Савина или кого-то еще взволнует ее длительное отсутствие.

Однако плану этому не суждено было сбыться. Еще не дойдя до скамеек-качелей, Диана увидела, что одна из них занята. Судя по всему, та самая, на которой была убита Катя. На ней сидел Федоров, держа в руках плотную папку, поверх которой лежал открытый на пустой странице блокнот. Пальцы его сжимали хорошо заточенный простой карандаш. Острый кончик ритмично и слегка раздраженно постукивал по поверхности листа, в то время как сам Федоров снова смотрел в пустоту.

Заметив его, Диана замерла в нерешительности. Удастся ли проскочить мимо незамеченной? Или лучше развернуться и пойти в другую сторону? Озеро ведь круглое, до домов можно добраться и по противоположному берегу. Правда, получится весьма внушительный крюк, да и из гостиницы ее снова будет видно. Она, конечно, вполне может гулять туда-сюда, но вдруг это заставит Савина занервничать? Такое чревато непредсказуемыми, а потому опасными последствиями. А если она сейчас пойдет очень тихо, то слепой едва ли ее заметит: земля здесь мягкая, тропинка протоптана, кроссовки позволяют ступать бесшумно.

Оказалось, что она недооценивала чуткость слуха людей, лишенных зрения. Едва она поравнялась со скамейкой, рука Федорова, постукивающая кончиком карандаша по чистому листу, вдруг застыла, а сам он едва заметно выпрямил спину и поднял голову.

– Если слепой не может вас увидеть, это не значит, что мимо него стоит молча пройти. Следует обозначить свое присутствие голосом, хотя бы просто поздороваться. Так вежливее.

Интересно, чем она себя выдала? Дышала, что ли, слишком громко?

– Простите, но мы с вами уже здоровались сегодня. Это Диана.

– Я знаю, - улыбнулся Федоров. Намек на недовольство исчез из его тона.
– Способен определить по голосу, когда его слышу. Могу я поинтересоваться, куда вы крадетесь?

– Да никуда, просто... Решила прогуляться немного, не хотела вам мешать.

Ложь далась легко, но стало очевидно, что к заброшенному дому придется сходить в следующий раз. Сейчас будет куда естественнее задержаться у качелей, поболтать с Федоровым. Ей так показалось, но, возможно, Диана соврала заодно и самой себе. Ей хотелось остаться и поговорить с ним наедине. Из всех подозрительных обитателей гостиницы он казался ей самым располагающим, застуживающим доверия. Трудно было сформулировать, что именно заставляет ее так думать. Слепота, делающая его уязвимым и теоретически наименее опасным? Возможно. Но, помимо этого, Влад Федоров был весьма привлекательным мужчиной, что определенно работало на него. К тому же пока она не заставала его в подозрительных местах.

– Вы мне и не помешали, - вздохнул он.
– Похоже, на сегодня я исчерпал лимит сверхъестественных подсказок и озарения не будет.

Заинтригованная, Диана шагнула ближе к качелям, коснулась рукой металлической опоры и тихо спросила:

– Как именно работает ваш дар?

– Нестабильно, я бы сказал.
– Уголки его рта слегка приподнялись в том, что больше походило на едкую усмешку, чем на улыбку.
– Прежде это в основном случалось само по себе, но иногда мне удавалось стимулировать процесс пребыванием на месте убийства или обнаружения тела. Потом несколько лет я ничего не рисовал, пока не изобразил вашу подругу на качелях. Этим утром, сидя здесь, я нарисовал вас.

Диана машинально поднесла к губам термокружку и сделала большой глоток, хотя пить совершенно не хотелось.

– Честно говоря, все это звучит очень странно. Едва ли я смогу по-настоящему поверить, пока не увижу сама.

– Это нормально. И я с удовольствием вам показал бы, но...
– Он неловко пожал плечами.
– Увы. Я рад, что вы хотя бы готовы прислушаться к нашим предостережениям. Это уже немало.

– Разумная предосторожность еще никому не мешала. А то, что происходит, выглядит не менее странно. Кстати, хотела вам сказать: я вспомнила кое- что, пока ездила домой. Еще одна странность, которую я не могу объяснить.

– Заинтриговали, - улыбнулся Федоров.
– Вы садитесь, я не кусаюсь. И расскажите подробнее, о чем речь.

Диана опустилась на скамейку, которую он рассеянно покачивал, упираясь ногой в землю. Ей длины ног не хватало, поэтому она скрестила их в лодыжках на весу, радуясь тому, что скамейка достаточно широкая, чтобы сидеть на ней вдвоем, не касаясь друг друга.

– В тот вечер... В четверг, когда Даша уже не отвечала на мои сообщения. Я приехала домой в несколько... расстроенных чувствах, скажем так.

– У вас что-то случилось?

– С парнем поссорилась.

– Ясно.

Диана продолжила не сразу, словно ждала от него какого-то вопроса или комментария, но Федоров лишь внимательно слушал, ожидая продолжения.

– Я включила музыку...

Она принялась описывать события вечера, стараясь быть максимально точной, придерживаться хронологии и ограничиваться лишь фактами, по возможности отключая эмоции. Время от времени останавливалась и вопросительно смотрела на Федорова, проверяя его реакцию. Он не мог видеть ее взгляда, но, вероятно, слышал неуверенность в интонациях и спокойно кивал, давая понять, что все понимает и ничему не удивляется. Лишь когда она описывала звуки, раздававшиеся из колонки, осторожно уточнил: