И тут же в голове Боба возникло другое, не слишком приятное воспоминание о том, при каких обстоятельствах они стали парой. Это случилось после сентябрьской ночи семьдесят шестого, когда бесследно исчезла прежняя постоянная девушка Боба, которая была подругой Кары. Он и Кара нашли друг в друге утешение; точнее, это она утешала его, и настолько успешно, что с ней Боб начисто забывал о горе, растерянности и сожалении. Ее нерассуждающая любовь дарила ему покой и чувство безопасности. А кроме того, ему очень нравилось, что ради него Кара готова на все, в том числе и на ложь.

Только благодаря ей он нашел в себе силы жить дальше. Общие страдания упрочили их связь, сделали ее неразрывной. Их верность друг другу еще больше укрепил страшный секрет, который он, Кара, Джилл, Рокко, Мэри и Клод поклялись беречь от всего мира. Боб не мог разорвать узы брака, связавшие его с Карой, и точно так же она не могла уйти от него. То, что ей было известно, могло уничтожить его. То, что знал он, могло погубить Кару. Это касалось и остальных – шестерых друзей, шестерых одноклассников, которых накануне последнего учебного года накрепко связала одна сентябрьская ночь. Каждый из них мог разрушить жизни другим. Стоило кому-то проговориться, и взаимное уничтожение было гарантировано. Особенно сейчас… Если бы правда выплыла наружу, катастрофа коснулась бы не только их самих, но и их детей, внуков и других родственников. Да, теперь они могли потерять гораздо больше, чем когда им всем было по шестнадцать.

Встряхнувшись, Боб отогнал от себя тревожные мысли. Он больше не хотел думать о прошлом. Свистнув собакам, он забрался в свой внедорожник. Один пес запрыгнул на переднее сиденье рядом с ним, второй растянулся сзади. Боб завел мотор и помчался по грунтовке к своему дому у воды. Все будет в порядке, твердил он себе. Прошлое прошло.

«Вот только порой оно догоняет настоящее», – отвечал ему тихий голос откуда-то из подсознания, и Боб почувствовал холодок в костях. У него появилось ощущение, что он оказался на пути неостановимой лавины, которая рано или поздно похоронит его под собой.

– Ну что ж, давайте начинать, – сказала Джейн.

Она прикрепила фотографии человеческих останков к большой доске в рабочем зале полицейского участка. Старомодно, но Джейн нравилось, когда фотографии жертв и потенциальных свидетелей день за днем глядели на членов ее маленькой группы, напоминая им, зачем они здесь и в чем заключается их работа. Подарить справедливость родственникам и друзьям пострадавших. Установить и задержать преступников. Защитить мирных граждан от повторения подобных преступлений.

В настоящее время в распоряжении Джейн была команда из четырех детективов, включая Дункана. Все они прибыли в полицейский участок Северного Ванкувера рано утром и потратили первый час рабочего дня, обживая выделенный им кабинет. Группа была, конечно, совсем небольшой, но шеф наделил Джейн правом не только увеличить ее численность, если возникнет такая необходимость, но и пользоваться всеми ресурсами КККП, включая лабораторные исследования и сложные экспертизы.

Кроме нее самой и Дункана в группу входили седой ветеран убойного отдела Тэнк Копер, новоиспеченный детектив Юсра Гайт, которая родилась в Египте и свободно говорила на арабском и фарси, а также Мелисса Бранд – администратор и специалистка по компьютерам.

В почтительном молчании группа рассматривала фотографию черепа с широко открытым ртом, из которого как будто рвался наружу беззвучный крик.

– Наша Джейн Доу [12] , – пояснила Джейн, показывая на снимок.

– То есть уже установлено, что жертва – женщина? – тотчас уточнил Тэнк.

– С большой долей вероятности, – сказала Джейн. – Так утверждает доктор Элла Квинн, эксперт-антрополог, руководящая раскопками.

Она прикрепила к доске еще одно фото, на котором был изображен облепленный глиной сапог с торчащими из голенища костями.

– А вот женский сапог седьмого размера…

– На высокой танкетке, – прокомментировала Юсра.

Джейн прикрепила новый снимок – на нем было хорошо видно отверстие или, точнее, пролом в черепе.

– Доктор Квинн сказала, что эта травма, скорее всего, была получена при жизни. Велика вероятность, что именно из-за нее и погибла наша неизвестная.

– Если она скончалась от травмы головы, – сказал Тэнк, – то тут два варианта. Либо причиной травмы стал несчастный случай, либо она – следствие удара. В этом случае мы имеем дело с убийством. Есть ли какие-то записи о легальном захоронении под часовней?

– Я пытаюсь это выяснить, но пока ничего, – подала голос Мелисса, не выпускавшая из рук ноутбука. – Сразу после нашего совещания я зайду в интернет-сообщество Христианского объединения любителей лыжного спорта, узнаю, кто там вертит всеми делами, и выясню подробную историю часовни. Не исключено, что место, где она построена, имеет какое-то историческое, традиционное или, возможно, даже легендарно-мифологическое значение, которое объясняет, почему там решено было кого-то похоронить.

Джейн тем временем прикрепила к доске несколько фотографий маленькой часовни, сделанных в разные десятилетия. Она нашла их прошлой ночью в интернете, когда – в который уже раз – ее разбудил кошмар: Мэтт, застрявший с переломанными ногами в каком-то узком ущелье, тщетно взывает к ней о спасении. Снимки она разместила в хронологическом порядке. На одном из них была запечатлена свадьба хиппи: у входа в часовню стояла толпа длинноволосых, бородатых молодых людей босиком или в сандалиях на ремешках и с гирляндами цветов в руках. Кожаные жилеты, развевающиеся юбки, прямые длинные платья с вышивкой, дети на руках и младенцы в колясках. На другом снимке была рождественская служба: закутанные в куртки и пальто люди с горящими свечами в руках выходили из дверей часовни под снегопад. Третий снимок явно претендовал на художественность. Он запечатлел, как солнечные лучи проходят сквозь витражное окно с изображением Богоматери с младенцем на руках и цветными пятнами ложатся на выскобленный пол часовни. Еще один снимок был сделан, скорее всего, под Новый год: почти полностью погребенная под снегом часовенка едва светилась крохотными окошками, а на заднем плане неслись вниз по горному склону лыжники, каждый из которых держал в руках по паре красных фальшфейеров. Их пламя освещало заснеженный склон недобрым багрово-малиновым светом, на фоне которого четко выделялся крест на крыше часовни.