На других снимках была свадьба (по случаю зимы невеста облачена в белые меха) и лыжники, кормившие каких-то птиц арахисом. Судя по покрою их спортивных костюмов и пластиковым лыжам, воткнутым в сугроб у входа в часовню, этот снимок относился уже к середине восьмидесятых. Последняя фотография запечатлела торжественно-мрачную поминальную службу. Если судить по одежде присутствующих, снимок сделали в конце девяностых.

– Я надеюсь, что в самое ближайшее время останки доставят в лабораторию Криминалистического института Сеймур-хиллз, – сказала Джейн, машинально бросив взгляд на часы. – Утром мне звонила доктор Элла Квинн. Она и ее студенты работали всю ночь. По ее словам, не могли позволить себе прерваться, поскольку чем глубже они копали, тем быстрее прибывали грунтовые воды, и им не хотелось повредить улики. Как только останки окажутся в институте, мы получим более точное представление о времени, прошедшем с момента смерти. Пока нам известно только, что бетонный пол в техническом подвале устроили спустя несколько лет после сооружения часовни в шестьдесят шестом – изначально пол там был земляным. Вскоре после того, как бетон схватился, в подвале установили дренажный насос. Фред Дювалье, бригадир строителей, занимавшихся демонтажем фундамента, не заметил в подвале никаких следов того, что бетонный пол был взломан, а затем снова отремонтирован. Следовательно, жертву похоронили в мягком грунте еще до того, как земляной пол залили бетоном.

– А когда именно это было сделано, неизвестно? – спросил Тэнк.

– Пока нет. Возможно, с поиском соответствующих документов возникнут проблемы из-за пожара, уничтожившего административное крыло лыжной базы, где хранилась документация Общества лыжников, относящаяся к периоду шестидесятых-семидесятых годов.

– Этот сапог, в который была обута жертва… – нерешительно начала Юсра, сосредоточенно грызя карандаш. – На мой взгляд, он относится, скорее, к семидесятым. В те времена сапоги на платформе носили буквально все – начиная от школьниц и заканчивая рок-певцами.

Дункан подошел поближе к стенду и встал, внимательно разглядывая фотографии часовни.

– Дренажный насос… он ведь работает от электричества? – спросил он наконец.

– Разумеется, – кивнул Тэнк. – И что нам это дает?

– А вот что… – Дункан показал на ранние снимки. – Эти фото сделаны ночью. На них хорошо видно, что часовня освещена только свечами.

– Это не означает, что там не было электричества, – возразила Мелисса. – Свечи создают романтическую атмосферу, и они могли…

– Верно, – согласился Дункан. – Но вот другие снимки. Судя по ним, с начала восьмидесятых в часовне уже было электрическое освещение. – Он постучал по одному из снимков кончиком пальца. – Я почти уверен, что бетонный пол и водяной насос появились, когда в часовню провели электричество. Ну или чуть позже. Без надежного подключения к электросети дренажный насос бесполезен.

– Прихожане могли использовать генератор, – сказала Мелисса.

– Могли. Но если бы я был азартным человеком, я бы побился об заклад, что нашу Джейн Доу зарыли в подвале до того, как в начале восьмидесятых были сделаны эти фото.

– Итак, – прервала Джейн. – Давайте начнем с поиска участников Христианского общества лыжников. Быть может, кто-то из них хранит записи, из которых можно узнать, когда именно часовню подключили к энергоснабжению и когда забетонировали подвал и поставили насос. В случае удачи мы можем хоть немного сузить временной интервал, в который было произведено захоронение. Нужно также связаться с руководством лыжного курорта – у них могли сохраниться какие-то документы с интересующей нас информацией. В частности, я хочу знать, кто осуществлял бетонные работы в подвале. Кроме того, Фред Дювалье сказал мне, что раньше на лыжной базе работал ночным сторожем некто по имени, предположительно, Гуго Глюклих. Его контактные данные также могут быть у руководства базы. И еще…

Засигналил ее телефон, и Джейн бросила быстрый взгляд на экран. Звонила доктор Элла Квинн, и Джейн подняла вверх ладонь в знак того, что ей нужно принять этот вызов.

– Мунро слушает.

– Сержант? Говорит Элла Квинн. Мы забрали тело в лабораторию.

Джейн почувствовала прилив адреналина.

– Хорошо. Выезжаю.

Она дала отбой и повернулась к своим людям.

– Нашу Джейн Доу перевезли в лабораторию Криминалистического института Сеймур-хиллз, – сказала она. – Я сейчас еду туда. Дункан, ты со мной. Поедем каждый в своей машине, чтобы не зависеть друг от друга. Мелисса, займись Обществом лыжников и сведениями, касающимися часовни. Тэнк, на тебе руководство курортом. Постарайся выяснить у них, где искать этого Глюклиха. Ну а ты, Юсра, начинай работу с базами данных пропавших без вести.

– Вы хоть представляете, сколько там имен в этих базах? Каждый год в стране пропадает несколько тысяч человек, а мне придется просмотреть данные за несколько десятилетий. Да проще отыскать иголку в стоге сена! Я…

Она резко замолчала, и в рабочем зале воцарилась напряженная тишина. Все взгляды были устремлены на Джейн.

– Я представляю, – спокойно сказала та.

– Извините, шеф.

– Начни с середины шестидесятых, – распорядилась Джейн. – Я позвоню, если появится какая-то информация, которая позволит уточнить период поиска.

Она немного помолчала, по очереди глядя в глаза каждому члену своей команды.

– Ну, за дело. Давайте поскорее узнаем настоящее имя нашей Джейн Доу, найдем родных и вернем ее домой, потому что кто-то, быть может, до сих пор ее ждет.

Возвращаясь домой с занятий инь-йогой [13] , Фейт Блекберн включила в машине радио, чтобы послушать новости. Йогу она терпеть не могла, но это было все же лучше, чем пилатес и потогонные кардиотренировки. Физические упражнения прописал ей врач. Он сказал, что Фейт нужно следить за собой как следует, иначе ее ждет беда.