Мэри потрясенно ахнула. Она знала, что на вечеринке оба много выпили, но известие все равно застало ее врасплох.

– Из-за чего вы подрались? Из-за Аннелизы?

Клод сделал попытку расчесать волосы пятерней, но они были еще влажными, и его пальцы застряли. Высвободив руку, он с силой потер ладонями лицо.

– Да. Она… она напилась и начала болтать что-то насчет того, будто я ее трахнул. Робби услышал и набросился на меня. А я даже не знал, в чем дело!..

Мэри сглотнула и пристально посмотрела на него. Кто из них лжет? Аннелиза ли солгала, когда утверждала, будто Клод занимался с ней любовью, или это он лжет ей сейчас?

– Ну а как было на самом деле?

– Что именно?

– Ты трахнул Аннелизу?

– Господи, Мэри, нет, конечно! Она вообще какая-то странная в последнее время. Вот уже несколько недель Аннелиза ведет себя так, словно… Никто не знает, какой бес в нее вселился.

Мэри медленно опустилась на кровать рядом с ним. Ей отчаянно хотелось верить каждому его слову.

– На вечеринке она с кем-то трахалась, это точно, – сказала она очень тихо, глядя на дверь спальни. Комната родителей была здесь же, на втором этаже в конце коридора, и Мэри боялась, что кто-то из них может проснуться.

Клод внимательно посмотрел на нее.

– Почему ты мне это говоришь?

– Мне сказал Дэррил… Он сказал, что видел их – Аннелизу и… еще кого-то. Это он попросил меня отвести Аннелизу домой, потому что она напилась и напрашивается на неприятности. Только поэтому я не поехала с остальными, чтобы продолжить в другом месте. В конце концов я ее уговорила, и мы ушли…

Мэри немного помолчала.

– По дороге Аннелиза сказала мне, что это ты ее трахнул…

Клод негромко выругался и снова потер лицо разбитыми руками. Когда он предпринял еще одну попытку расчесать волосы, Мэри заметила у него на виске – почти на линии волос – свежую ссадину или даже рассечение. Рана была довольно большой и глубокой, и Мэри подумала, что Клоду, возможно, придется обратиться к врачу, чтобы ему наложили швы. Потом она подумала, как могла появиться эта рана, и почувствовала, как усиливается тошнотворное, невыразимое никакими словами ощущение. Будто к ней подбирается что-то очень страшное.

– Это все вранье, – сказал Клод. – Она солгала. Я так и сказал Робби, и в конце концов сумел его убедить… Да и зачем мне это? На кой она мне сдалась?..

Он потер колени, и Мэри подумала, что он ни секунды не может посидеть спокойно. Да и руки у него тряслись, а в глазах блестели слезы. Она жалела Клода и всем сердцем ему сочувствовала, но это сочувствие неожиданно вступило в конфликт с инстинктом самосохранения. Мэри подумала, что всегда была слишком доверчива, слишком старалась угодить окружающим. Сейчас она понимала, какой это серьезный недостаток. Она могла наизнанку вывернуться, лишь бы другие были довольны и счастливы, и порой совершала поступки, которые причиняли вред ей самой.

– А зачем Аннелизе лгать мне? – спросила она осторожно.

– Понятия не имею. – Клод сделал попытку пожать плечами. – Кажется, Робби в конце концов осознал, что Аннелиза ведет себя неадекватно. Она как будто стремится сама себя уничтожить: пьет, вертит задницей направо и налево… – Он бросил на Мэри быстрый взгляд. – Говорят, она заигрывала с парнем, который готовит ее по математике.

– С Дэррилом? Не может этого быть!

– Еще как может. Этот ямаец довольно привлекательный. Ну ты сама знаешь…

– Он не ямаец, Клод. Он – канадец. А его родители приехали из Кейптауна в Южной Африке.

– Да какая разница… Я сам видел, как он тусуется с ребятами из ямайского кафе «У Марли» возле старых верфей.

– Аннелиза сказала бы мне, если бы… если бы у них были такие отношения.

– В самом деле? Ты правда в это веришь?

Мэри отвернулась. Ее сердце билось часто-часто, в груди было тесно из-за эмоций. Клод прав – только недавно она имела возможность убедиться, что совсем не знает свою лучшую подругу. Раньше Мэри казалось, что она понимает Аннелизу. Они дружили едва ли не всю жизнь и всегда делились тайнами и секретами, но в последние несколько месяцев Аннелиза закрылась, стала замкнутой. Как-то летом она упомянула о парне, который заходил к ней в «Лучшие пончики». Тогда Аннелиза сказала, что он очень сексуальный, но «опасный», когда же Мэри поинтересовалась, что в нем такого опасного, Аннелиза только рассмеялась и ответила, что видела у этого парня обручальное кольцо и что ей кажется, у него может быть с собой оружие. Большего Мэри так и не сумела от нее добиться, оставшись в полном неведении относительно того, что же это за «опасный» парень с пушкой.

Но и Клоду она больше не доверяла. Она вообще не знала, кому теперь может доверять.

– Можно я останусь у тебя до утра? – спросил Клод.

– Нет, – отрезала она. – Отец встает рано, и он может…

– Пожалуйста, Мэри! Я буду вести себя тихо, как мышка. И уйду, как только начнет светать.

– Но зачем тебе это?

– Я… Мне нужно, чтобы ты подтвердила, что сегодня ночью я был с тобой.

По его щеке покатилась слезинка, и ее сердце просто не могло на это не откликнуться.

– Кто бы тебя ни спросил, говори, что я был с тобой, ладно? Обещай мне! Скажи, что я пришел к тебе около половины первого. Скажешь?..

– Но как…

– Скажи, что остальные купили еще вина и поехали в лес, чтобы продолжить праздновать, а меня высадили возле твоего дома.

Мэри внимательно посмотрела на своего бойфренда.

– Скажи честно – Робби… с ним все в порядке?

– В полном. Ему досталось меньше, чем мне.

– А остальные? В драке еще кто-нибудь пострадал?