– Да-да, меня предупредили, – заверил он. – Сейчас Лариса Петровна вернется с утреннего обхода. Она интересующую вас пациентку вела.

Я поблагодарила мужчину и устроилась на стуле, который он мне любезно предложил. Не прошло и пары минут, как в ординаторскую вошла женщина в белоснежном халате и с безупречно уложенными темными волосами. Коллега кивнул в мою сторону и вышел, а я поднялась со стула.

– Чем могу быть полезна? – поинтересовалась она, когда мы остались одни.

– Хотела поговорить с вами о Лидии Лысенко, она попала после аварии…

– Да-да, я помню. Что конкретно вы хотели бы узнать?

– Разрешены ли посещения больных в таком тяжелом состоянии?

– Только близким родственникам в строго отведенные часы, – ответила Лариса Петровна.

– Вы не помните, были у нее посетители?

– Ее сыновья тут бывали каждый день. То вместе, то по очереди. Все надеялись, – развела она руками. – Но мы не волшебники. Пациентка была очень тяжелой.

– А был ли кто-то еще?

– Ее невестка, жена одного из сыновей. Она приезжала, но в палату мы ее не пускали. Не положено. Она в коридоре ждала, смотрела через стекло на пациентку.

– А этого мужчину вы здесь видели, пока Лысенко находилась в вашем отделении? – Я открыла на телефоне фотографию Шувалова. – Может быть, он пытался попасть к ней в палату?

– Это же из нашей администрации, да? Лицо знакомое. – Лариса Петровна задумалась. – Я видела его здесь. В коридоре. Но не припомню, чтобы он к кому-либо конкретному приходил.

– Когда это было? – спросила я с замиранием сердца.

– Я точно не вспомню, – начала она и покачала головой, а потом вдруг добавила: – В тот день у нашей главной медсестры день рождения был, я как раз в ординаторскую торопилась, мы всем коллективом поздравляем коллег.

Она назвала дату, но я и так уже догадалась, когда и к кому он приходил. Замаливать вину или просто проститься.

Из больницы я направилась к Субботкину, изложила ему все, что мне удалось узнать. Он встал из-за стола, подошел к окну и тяжело вздохнул.

– Значит, Шувалов на старости лет влюбился в сотрудницу цирка? Не какую-то молодую любовницу завел, а свою ровесницу.

– Лидия была красавицей, – высказалась я в ее защиту.

– Замужней, – поднял палец вверх Субботкин.

– Именно. Разводиться она категорически не хотела. Все, на что она пошла ради Шувалова, – это переезд в ваш прекрасный город.

– Но его такая ситуация не устраивала?

– Похоже на то. Вениамин Лысенко хоть и был старше Лидии, но на тот свет не собирался.

– И Шувалов решает его туда отправить досрочно? – подхватил Виктор.

– Да, благо у него имеется дальний родственник, который хорошо разбирается в автомобилях. Только вот беда: слишком болтлив.

– Судя по камерам, в день аварии Анатолий действительно появляется рядом с «Опелем» Лысенко.

– Шувалов полностью уверен, что Лидия с сестрой уехали из города на несколько дней. Она не успевает ему сообщить, что осталась дома, да и некуда торопиться.

– Таким образом, Шувалов убивает не только супруга Лидии, но и ее саму, – посуровел Субботкин.

– И когда появляется у Кузнецова с обещанной оплатой услуги, выглядит весьма неопрятно и помято, по словам последнего. Его гложет чувство вины, он даже решается приехать в больницу. Может быть, надеется, что его присутствие рядом поможет ей выкарабкаться, или хочет облегчить собственную душу.

– Или убедиться, что это точно она? – предположил Субботкин.

– Это ты у него и узнаешь, – улыбнулась я. – Ну или кто у вас этим делом займется.

– Кто бы ни занялся, у них своих дел полон рот.

– Ну уж вы тут сами решайте, что с этим делать. Кстати, в цирке информацию о том, что Лидия вела какие-то дела после выхода на пенсию, не подтвердили.

Мы простились, и я отправилась на улицу. Проходя мимо скамейки, на которой в прошлый раз поджидал меня Ланс, невольно поморщилась и отвернулась.

Прежде чем я успела осознать, что делаю, села в такси и назвала адрес Лазаря. За дверью его квартиры стояла уже знакомая мне тишина. Я спустилась во двор и долго стояла там, глядя на темные окна квартиры. Шел противный дождь, я непроизвольно ежилась, но не могла двинуться с места. Где же его носит в эту минуту? Впрочем, не знаю, понравится ли мне ответ на этот вопрос.

В поезде я усиленно гнала от себя мысли о нем. Благо мне было, о чем подумать. Теперь ясно, что мотив расправиться с Вениамином Лысенко у Шувалова однозначно был.