Я с тоской посмотрел вверх, на весело играющие солнечные блики.

– Не знаешь, кто-нибудь еще выжил?

– Вряд ли, – ответила Лорна. – Когда я несла тебя сюда, слышала звуки боя: стреляли пушки, тарахтели пулеметы. Надо быть очень глупым охотником, чтобы напасть на военный корабль.

– Или очень испуганным, – сказал я. – Пошли домой. Я б чего-нибудь съел, а потом давай сплаваем к яме. Мне не терпится обнять поскорей внука.

Лорна взлетела вверх и сразу вернулась.

– Прости, Дон, – виновато сказала она, подхватывая меня под мышки, как маленького ребенка.

Пока боцман отбирал матросов для экспедиции на берег, Маккуинси забежал в свою каюту. Недопитая бутылка бренди призывно сверкнула боком, но он сдержался, рывком выдвинул ящик стола и достал револьвер. Пока запихивал патроны в гнезда барабана, заметил, как дрожат пальцы.

Чтобы немного успокоиться, он сел на свою койку и сделал несколько глубоких вдохов. Вскинул револьвер, прицелился в часы на стене: ствол немного подрагивал. Маккуинси не мог показать, как напугал его сам вид Морского Хозяина из жутких сказок, которые матушка рассказывала ему в детстве. Когда он рассматривал чудовище в бинокль, их взгляды встретились. Тело старпома оцепенело так, что он не мог пошевелиться, колени ослабли: он был на волосок от обморока. Такого позора на глазах у Фокса Маккуинси бы не пережил.

Он хлопнул себя по коленям, мобилизуя остатки мужества, и вскочил. Уже у двери вернулся бегом к тумбочке и насыпал в карманы еще пару горстей патронов. Перекрестившись на темный иллюминатор, выскочил из каюты.

Боцман собрал экспедиционную команду на палубе у левого борта. Матросы стояли, сжимая в руках старые винтовки из корабельного арсенала, и взволнованно переговаривались. То и дело слышались нервные смешки, и Маккуинси понял, что не одному ему страшно. Увидев старпома, матросы поспешно выстроились в шеренгу. Боцман отдал честь закрытой ладонью:

– Господин лейтенант, команда готова к отправке.

Маккуинси осмотрел храбрящихся матросов. Заметил среди них знакомые лица тех, кто участвовал с ним в Кипрской кампании. Не бог весть какая война, но все же стало немного спокойнее.

– Сэр, – обратился к нему боцман, – позвольте мне пойти с вами. Ребята молодые, пороха не нюхали.

– Нет, Уиган, – ответил старпом с немалой долей сожаления, – у вас и здесь работы хватает. Можете идти.

Он повернулся к матросам.

– Мы отправляемся в деревню. Задача: смотреть в оба и искать живых местных жителей. На берегу может быть небезопасно, оружие держать наготове. Мердок!

– Я! – шагнул из строя крепкий матрос с пышными рыжими усами и короткой бородкой.

– Командуй!

Шлюпку спустили на воду. Мердок с винтовкой встал на носу. Маккуинси со взведенным револьвером сел на кормовую банку. Матросы налегли на весла. Успокаивающий запах металла, угля и оружейного масла развеяло свежим бризом, и старпом зябко поежился. Он бросил тоскливый взгляд на удаляющийся борт ярко освещенного корабля посреди темноты и подавил вздох. Ему показалось, что по носовой цепи правого борта проползла какая-то тень, но по палубе непрестанно двигались люди. Яркий свет рисовал на воде силуэты моряков, высовывающихся из-за фальшборта, все это шевелилось, перетекало, мельтешило в глазах. Маккуинси успокоил себя тем, что команда предупреждена и вооружена.

– Голова, сэр! – прервал его беспокойные мысли Мердок.

– Что?

– Голова этого чудовища справа. Подойдем ближе?

– Не возражаю, – ответил Маккуинси и отвернулся. Было неуютно сидеть на корме, чувствуя за спиной пустоту океана.

Следуя командам Мердока, гребцы подвели лодку к голове Хозяина. Ее макушка едва возвышалась над водой. Старший матрос снял фонарь, закрепленный на форштевне, и уперся свободной рукой в борт. В пятне света морские волны шевелили длинные волосы мертвого великана. Матросы вскочили с банок и завороженно уставились на страшный трофей. Кто-то снял весло и толкнул голову. Она перевернулась, под тонким слоем воды показалась оскаленная безгубая пасть с сотней изогнутых клыков. В открытых глазах было столько злобы, что матросы начали испуганно креститься. Одного из них вывернуло, и он свесился за борт, кашляя и задыхаясь.

– Все! – резко сказал Маккуинси. – Представление закончено. Мердок, командуйте!

Раньше, чем тот открыл рот, море с левого борта взорвалось брызгами. Длинное белое тело выпрыгнуло из воды. Еще в полете чудовище махнуло бледной рукой, и ближайший к нему матрос упал на дно лодки со свернутой шеей.

Время замерло. Необъяснимый, первобытный ужас, отрицающий логику, лишающий воли, охватил Маккуинси, сковал мышцы, лишил способности сопротивляться. Старпом с трудом поднял голову на негнущейся шее. В лодке, прямо перед ним, стояло чудовищное создание, которому не место в нашем мире. Оно выглядело как бледный голый человек, но вместо рта у него была оскаленная пасть, утыканная множеством мелких клыков. Монстр из моря тяжело дышал, стекающая с него вода барабанила по дну лодки. Все замерли, не в силах пошевелиться: Мердок с фонарем в вытянутой руке, матросы, бросившие весла, и парень со слабым желудком, нависший над бортом. Бесполезные винтовки лежали на дне шлюпки.

Монстр повернулся и встретился взглядом с Маккуинси: человеческим, осмысленным, умным взглядом, и потому в сотни раз более страшным. Легче было заглянуть в глаза тигру, чем этому потустороннему существу, слишком сильно похожему на человека. Не поднимая руки, Маккуинси выстрелил. Пуля сорок пятого калибра врезалась в живот, фонтаном брызнула кровь. Остро запахло разделанной рыбой. Старпом палил в странном оцепенении. Он стрелял, думая, что надо попасть в голову, но пошевелить рукой был не в силах: ее будто придавила чугунная гиря.