Он протянул мне мизинец как в детстве и мне ничего не оставалось, как подписать это мирное соглашение, протянув в ответ свою руку.

– Мир.

– А у тебя натуральные кудри? – задал вопрос Марк, пытаясь сменить тему и разрядить обстановку. Затем легонько дернул меня за упругий завиток пшеничного цвета.

– Натуральные, – подтвердила я.

– Красивые… Кареглазая блондинка с кудряшками как у африканки. Необычное сочетание. И эти веснушки на носу и щечках тебе очень идут, – Марк решил завалить меня комплиментами, чтобы смягчить последствия нашей ссоры. – Понимаю, почему на тебя так запал мой брат.

– Ладно, хватит тебе подмазываться, – грустно заключила я, стирая последние следы от слез. – Я не злопамятная.

– Говорю правду и только правду, – положив руку на сердце, сказал Марк.

В его глазах снова появились безумные чертики как в первые минуты нашей встречи, призывая поддаться веселью вместе с их обладателем. Чтобы не грустить, я решила припомнить, в каком виде предстал передо мной Маркус в наше первое знакомство.

– Кстати, мне показалось, или ты и правда вышел на балкон после секса?

– Вот это у тебя зоркий глаз, – засмеялся Марк. – Ну да, было. Осчастливил одну горничную напоследок. Она как раз сегодня уволилась, получила расчет и уже уехала. Так что нашей легенде не помешает, не волнуйся.

– Да я и не думала волноваться, – пожала плечами я. – Просто удивилась. Не каждый день встречаешь мужчину, который бесстыдно выставляет свое достоинство на всеобщее обозрение.

– Классный член, – пародируя мой голос, передразнил меня Марк. – Веснушка, кто бы говорил о бесстыдстве!

Я почувствовала, как щеки заливает румянец, но не спешила признавать, что меня хоть капельку смущает разговор.

– Да, господи, я просто пошутила! Не могла же я сделать вид, что ничего не видела. Давай просто забудем об этом?

– Как скажешь, веснушка, – он подмигнул мне ровно как тогда на крыльце. – Думаю, нам будет весело жить вместе.

Ровно в этот момент дверь резко распахнулась и в комнату влетел взъерошенный Адриан.

– Маркус, какого черта?! – набросился он на брата, даже не взглянув в мою сторону. – Мы договаривались не об этом! Ты что творишь?

Марк лениво поднялся с кровати, нисколько не смутившись внезапным появлением разъяренного старшего брата.

– О, великий и ужасный явился, – протянул он на русском, повернувшись ко мне, а затем перешел на английский, – братишка, ты бы стучаться научился.

– Ты поселил ее в СВОЕЙ комнате?! – Адриан шагнул вперед, сжимая кулаки.

– Адриан, вообще-то я тоже здесь, – сказала я, но ни Адриан, ни Марк даже не повернулись в мою сторону.

– А где, по-твоему, должна жить моя девушка? – едко спросил Марк. – В соседнем крыле? В комнате для прислуги?

– Ты должен был выделить ей отдельную комнату! – рявкнул Адриан. – Я не для того просил тебя о помощи, чтобы ты затащил ее в свою постель!

– Никто никого никуда не затаскивал, – холодно ответил Марк. – Я просто делаю наш маленький спектакль убедительным. Хотя ты тоже мог бы постараться и тщательнее продумать детали. Кто из родителей вообще поверит, что я стал бы жить со своей девушкой в разных комнатах? Ты хочешь, чтобы Камилла прямо сейчас выперла из дома Теону, заподозрив неладное?

Адриан замер, явно не ожидая такого логичного отпора.

– Но это неприемлемо, – процедил он.

Повисла тяжелая пауза. Братья смотрели друг на друга и каждый не желал сдавать своих позиций. Воздух в комнате буквально потрескивал от напряжения.

– Если ты так беспокоишься о чести своей дамы, – с сарказмом произнес Марк, – то не стоило вынуждать ее ехать за тысячи километров и заставлять разыгрывать весь этот фарс. А теперь терпи. Если тебя что-то не устраивает, мы оба, – он кивнул в мою сторону, – можем уехать прямо сейчас.

Воцарилась тишина. Я переводила взгляд с одного брата на другого, не зная, стоит ли между ними встревать.

– Ты не станешь этого делать, – наконец произнес Адриан.

– Проверим? – Марк поднял бровь. – Заметь, я сейчас твою задницу прикрываю, чтобы ты не потерял свое великое наследство и эту девушку. Так что имей совесть.

Адриан сделал глубокий вдох, явно пытаясь успокоиться.

– Я просто считаю, что это неуместно, – сказал он уже спокойнее, обращаясь больше ко мне, чем к брату. – Я не хочу, чтобы Теона чувствовала себя неловко.