– Может, это было действительно не слишком хорошо по отношению к ней? – задумчиво предположил Стас. – Она ведь совсем недавно работает. Вероятно, ожидала более интересных задач…

– Каких? – резковато ответила Маша, полуобернувшись к нему. – Я сама начинала ассистенткой! Когда идешь на эту должность, тебя предупреждают, что будешь делать все, что лень или некогда делать остальным. Это абсолютно нормально, когда у тебя ноль опыта.

Стас в ответ только пожал плечами и промолчал, а Леонид Сергеевич решительно встал из-за стола.

– Ладно, где бы она сейчас ни отсиживалась, нам некогда с этим разбираться. Световой день нынче короток, погода может в любой момент испортиться, так что начинаем работу. Элиза, готовься. Уверен, ты и без Милы справишься, ты всегда чудесно выглядишь.

Элиза только хмуро посмотрела на него, встала, схватив смартфон, и направилась к двери, на ходу скомандовав:

– Илья, идем со мной. Поможешь.

Телохранитель послушно отставил в сторону недопитый кофе, поднялся с места и безропотно отправился за ней следом. Маша только удивленно выгнула бровь, мысленно пожурив нахалку. Все-таки даже если человек работает на тебя – точнее, на твоего отца, – но при этом вдвое тебя старше, лучше бы не «тыкать» ему. Невежливо это как-то. Оставалось только порадоваться, что хотя бы здесь Илья Владимирович сменил строгий костюм, в котором всегда работал в городе, на более удобные джинсы и свитер.

– Пойду пока все настрою, поснимаю перебивки и вообще… – объявил Никита, допивая кофе. Промокнув губы салфеткой, он добавил: – Мария, подойдете потом, чтобы мы свет на вас выставили, пока Элиза готовится?

– Да, конечно…

Маша снова обернулась и увидела, как Никита поманил за собой Родиона. Стас встал вслед за ними, собрал оставшиеся на столе упаковки и одноразовую посуду и сам выбросил все это в мусорный мешок, установленный в найденное где-то ведро.

– Оставьте, я разберусь с этим, – коротко остановила она, когда он взялся собирать пустые чашки. – Занимайтесь своей работой, Станислав.

Стас кивнул, донес до раковины те чашки, что уже были у него в руках, и тоже покинул помещение.

Оставшись одна, Маша снова повернулась к окну, испытывая смутное чувство тревоги.

«Если с вами или вашими людьми что-то случится, виноваты будете только вы…»

Съемки начались довольно бодро. Как бы Маша ни относилась к Элизе, она признавала, что перед камерой девчонка держится очень уверенно и профессионально. Она легко заучивала текст и с выражением произносила его без суфлера, не сбиваясь, даже если что-то забывала. В таких случаях она просто импровизировала и делала это весьма успешно. По всей видимости, у нее имелись врожденные способности и определенный талант, а папа-продюсер просто существенно сократил ее путь на экран. В свои двадцать четыре Элиза уже вела пару шоу на телевидении, пусть и не на главных каналах, и успела принять участие в съемках нескольких документальных фильмов вроде того, что приехали делать они. Больше всего, конечно, Элиза снималась для своего интернет-канала, весьма популярного среди молодежи. Оттуда и пошла эта слегка вычурная форма ее имени: видимо, Лиза, как и Елизавета, для интернета звучит недостаточно интересно.

На вступительную часть, рассказывающую о случившемся в целом, понадобилась всего пара дублей. Да и то второй Леонид Сергеевич попросил просто на всякий случай, чтобы было чуть больше материала для монтажа, а так Элиза справилась и с первого.

– Досье на оставшихся в лагере участников съемок сегодня записывать не будем, – объявил Леонид Сергеевич после этого. – Это вообще потом в студии начитаем. На экране в этот момент все равно будут фотографии, записи со съемок и все такое… Давайте сразу перейдем к основным версиям полиции.

– Снимать будем у домика с куклами? – поинтересовался в ответ Никита.

– Что?

Маше отчего-то показалось, что Леонид Сергеевич вздрогнул и голос его прозвучал чуть выше, чем обычно, но подобная реакция была ей совершенно непонятна. Если только их режиссера история с куклами не пугала больше, чем следовало.

– Ну там, где куклы нашли, – пояснил Никита и махнул рукой в сторону одного из отдаленных домиков. – С него же все началось. Будет логично излагать версии на его фоне. Можно и внутри немного поснимать, если свет позволит.

– Да… конечно, – нахмурившись, отозвался Леонид Сергеевич и уткнулся в распечатанный сценарий, что-то в нем помечая. – Перенесите камеры и свет. Мне нужно будет несколько общих и несколько крупных планов…

Илья Владимирович подал Элизе ее копию сценария, чтобы она освежила в памяти текст, и термокружку с чаем: она всегда пила в перерывах, чтобы смочить, а в данном случае еще и согреть, горло. Потом телохранитель без лишних просьб помог им перетащить оборудование. За это он Маше и нравился: нормальный мужик, готовый делать то, что нужно, не выясняя, на что он нанимался, а на что – нет. К тому же в телохранители он, как и многие, пришел из военных, что добавляло ему в ее глазах очков. Даже безропотное служение Элизе Машу в нем не раздражало: каждый зарабатывает как может.

Сама она, конечно, тоже помогла с перемещением на новое место съемок. И пожалела о том, что у нее термокружки с горячим чаем нет: на улице было довольно прохладно, если по большей части стоять и ничего не делать.

– Поехали… – велел Леонид Сергеевич, усевшись в режиссерское кресло на новом месте.

– Камера работает, – объявил Никита.

– Микрофон пишет, – добавил Стас.

– Сцена пять, дубль один, – объявила Маша, выставив перед камерой планшет с соответствующей надписью, и щелкнула пальцами, имитируя звук хлопушки, которой у них не было. – Начали!