Еще один рывок вперед...

Это плохо, очень-очень плохо!

– Что хочешь. По магазинам погуляешь, в кафешки сходишь.

Рустам говорил, засуну руки в задние карманы брюк. Он так часто делал.

Сознание Алексии неприятно резанул факт, что Рустам обозначил только ее.

Он говорил в единственном числе. Она погуляет, пройдется...

Алексия осторожно взглянула парню в лицо.

Стоит хмурый.

Она не знала, с каким лицом приглашают девушку провести вместе выходные, но явно не с таким.

– Нет, – быстро выдавила из себя Леша.

В глазах парня мелькнула едва заметная эмоция. Настолько же яркая, как и быстрая. Леша не успела ее считать. И не надо. Ее психика уже не выдерживала.

– Почему нет?

– Нет, потому что нет.

Ответ явно ему не понравился.

– Объяснись.

Он качнулся на пятках.

Леша лихорадочно в голове перебрала варианты ответов, чтобы было железобетонно.

И тут вспомнила!

– Я к бабке поеду. Отец звонил, просил доехать.

– Отец повезет? – тотчас уточнил Рустам.

– На электричку билет купил.

– Мой человек тебя отвезет.

– Рустам...

– Леша.

Его кадык дернулся.

И Алексия не выдержала.

Со всей дури толкнула его в плечо и закричала в лицо:

– Что ты за человек такой?! Что тебе от меня надо? Ты предлагаешь поехать с собой? Для чего? Чтобы слышать твои указания?.. Да с какой стати! Неужели ты не понимаешь, что я задыхаюсь? Что я больше не могу? – Она ударила его повторно. Он как стоял, так и продолжил. – Ты меня обложил со всех сторон! Чего тебе надо, Рустам? Чтобы я была покорной куклой? Да, Рустам, как скажешь, Рустам? Это… Я уже на грани! Неужели ты не видишь? И это…

Она подняла вторую руку, в которой зажимала духи.

– Я не приму! Ты со мной разговариваешь шантажом?!.. Я тоже буду! Надоело! Ты меня прессуешь годами, и как я должна реагировать! Я…

Она задохнулась, потому что ее впечатали во что-то каменное. Как она не выронила духи – вопрос.

И лишь секунду спустя, сообразила, что это Рустам вжал ее в себя. Притянул так, что воздух из груди вышибло. И ту самую грудь расплющило о его грудную клетку.

Он набросился на нее, как дикий зверь. Другого определения не было. Она спрашивала себя, почему он первым ее не целует? Вот. Целует… И от этого осознания земля пошатнулась и Алексия начала падать, проваливаться. Голова пошла кругом. Все перемешалось в один адский клубок. Все эмоции, чувства, ощущения. Их размазывало. Как и ее саму.

Разница между тем, когда она целовала Рустама и когда он ее, была разительной! Огромной! Он был везде. Сразу. Забил ее осязание своим запахом, поглотил ее тело, впечатав в себя. Его губы мяли ее, а язык толкался вперед. Леша невольно поддалась напору, приоткрыла губы, и Рустам, глухо застонав, точно ему было больно, толкнулся вперед.

Лешу повело. Она бы упала, если бы он не держал ее! Он ее так целовал… Нет, пожирал. Он то кусал ее губы, то жадно обводил их языком, присваивая.

Леша не отвечала. Она стояла с широко распахнутыми глазами, не в силах пошевельнуться.

Да он раздавит ее! Его руки шарили по ее телу. Одновременно держали, впивались пальцами в лопатки, позвоночник, поясницу. Снова поднимались вверх и спускались к ягодицам. Когда особо сильно сжали, Леша протестующе пискнула и начала, наконец, вырываться.

– Пусти…

– Сейчас, Леш, сейчас…

Его руки продолжили лихорадочно двигаться по ее талии.

– Рус…

Она вроде как подалась назад, но с места так и не сдвинулась. Ее попросту не пустили.

Горячее дыхание коснулось ее щеки, носа, губ.

– Баш на баш, – выдавил Умаров из себя, не размыкая их тел. – Черт с тобой… Ты едешь к бабке, я в Москву. Я отпускаю тебя, ты принимаешь мой подарок. А потом… По приезде у нас с тобой будет серьезный разговор.

***

Два дня тишины дорогого стоили.

Приезжал папа, поменял личинку. Они попили чай, поговорили о ни о чем.

У мамы тоже все было хорошо. Она скинула фотографии санатория. Очень красиво. И по голосу мамы Алексия пришла к выводу, что ей все нравится.

Ее никто не трогал. Никто не беспокоил. Удивительно-поразительно.

Но она не расслаблялась. У нее было чувство, что это затишье перед бурей.

А еще ей не давала покоя следующая мысль.

Если бы Алеша сошла с ума – ну а вдруг, прессинг же усиливался – и согласилась полететь с Умаровым.

Чем бы они занимались вечерами? Точнее, ночами? После того как она «погуляла, посидела»? Сексом?

Они подошли к черте. Еще немного – и переступят.

И что тогда?

Ни о каком добровольном согласии на секс с Умаровым речи не шло.