И этот ее испуг он тоже не забудет и не простит.

– Леша. – Пришлось приложить максимум усилий, чтобы его голос прозвучал ровно.

Самого же в лохмотья драло!

Леша и не думала что-либо отвечать, цеплялась в него, как в последний оплот.

Дверь тачки распахнулась с другой стороны, и пожаловал Халилов.

Чуйка Рустама не подвела. Херово. Кровь бухала по венам, била по вискам. Но уроки деда не прошли даром. Его лицо оставалось нейтральным.

Халилов наигранно-радостно улыбнулся, точно он, сволочь, был неимоверно рад его видеть. Даже руки развел в приветственном жесте.

Урод…

– Рустамчик… Дорогой… Как ты вырос. Сколько лет, сколько зим…

– И вам… здравствуйте, дядя Ибрагим.

Рустам сильнее прижал Лешу к себе. Та послушно уткнулась ему в грудь. И, кажется, даже перестала дышать. Испугалась девочка… Но ничего, ничего…

– Вот так встреча.

– Разве, дядя Ибрагим?

Их взгляды пересеклись и на несколько мгновений скрестились. Рустам давил аккуратно, не дорос он еще до того, чтобы открыто вступать в противостояние с таким исполином, как Халилов.

Всему свое время. Он ничего не забудет. Ничего.

– Пришлось подняться старику из кресла, немного посуетится. Мои-то парни дуркуют.

Рустам кивнул, давая понять, что понял двойной смысл фразы металлурга.

– Вы больше не пугайте Алексию, Ибрагим Маратович.

– Ну какой я тебе Ибрагим Маратович… А по поводу твоих слов. Конечно, не буду, Рустам, не буду. Одним глазком взглянул на барышню, которая и моему сопляку голову вскружила. Хорошая девка, береги ее. – Халилов улыбнулся так, что у Рустама жилы внутри натянулись.

Потом, попрощавшись, тот сел в машину.

Рустам тоже повел Лешу к своей. Дорога, какие-то люди… Его охрана следовала следом незримой тенью.

Они дошли до машины. Рустам завел ее и отъехал. Туда, где ни одна душа не будет их видеть. Леша за это время ни слова не произнесла.

Не глуша двигатель, он отодвинул сиденье на максимум и сипло выдавил:

– Иди ко мне.

В руках его она должна быть!

Издав неясный звук, Леша вроде как и потянулась к нему. Рустам решил по-своему. Перехватил ее и сам потянул на себя, усадил сверху на бедра. Леша снова что-то протестующе пискнула, но эффект смазался.

В груди бухало так, что дышать было сложно. Невозможно даже. Это не один пропущенный хук и даже не два. Рустам, как пьяный, посмотрел на Лешу. И все, словил эффект дежавю.

Мир сузился до узких точек, до ее губ, ее дыхания, ее тела, находившегося в опасной близости от его. Внутри Рустама все горело, рвалось наружу, билось в клетке ребер, как зверь, который, наконец, добрался до добычи. И не было конца и края этим долбаным эмоциям.

Он, почти не контролируя себя, впился пальцами в ее бедра, чувствуя под кожей дрожь, жар, живую плоть, которую так долго хотел. Каждый нерв был натянут до предела, каждая мышца напряжена. Он одновременно боялся, что сожмет слишком сильно, порвет, сломает, и понимал, что нихрена не в силах остановиться.

Она была здесь. Рядом.

Наконец-то…

Ее губы дрожали, пытались что-то сказать. Пальцы легли на его плечи. Алексия не сжала их. Наоборот, уперлась костяшками, пальцы в стороны развела, точно хотела оттолкнуть его.

И не могла…

А его снова сносило той чертовой волной, которая каждый раз накрывала его, как только Лешка оказывалась в поле его зрения.

Он знал – надо тормознуть. Хотя бы на минуту… Ее успокоить. Но как?.. Сука, как? Если его самого выносило.

Он шумно втягивал ее дыхание, ее запах. Глубже, еще глубже. Пока в голове не осталось ничего, кроме белого шума. Кровь гудела в висках, пульс выбивал дробь где-то в горле, в паху, в кончиках пальцев. Он хотел залезть под ее кожу. Хотел, чтобы она кричала его имя. Хотел оставить на ней синяки, которые будут напоминать – это он. Только он.

Он заставил посмотреть на нее четче.

– Леша, ты со мной? – выдавил он из себя. – Со мной?..

Его вопрос заставил ее вздрогнуть, всхлип сорвался с побелевших губ.

И его снова накрыло.

Он прижал ее к себе так, что кости затрещали, впился зубами в шею, в плечо, в любую часть, до которой мог дотянуться. Руки его шарили по ней, хватали, молили, требовали. Дай же… Ну дай! Согласись, черт бы тебя побрал! И у тебя будет все… Все, что пожелаешь…

Он не мог думать. Был не в состоянии. Была только она. И безумие, которое она в нем разожгла.

Рустам крепко держал ее за бедра, пальцы впивались в кожу, будто боялся, что она растворится, исчезнет, если ослабит хватку хоть на мгновение.

– Ответь мне…

Она вздрогнула, ее пальцы все-таки вцепились в его плечи.

Да держит он тебя, маленькую… Держит…

– Ты же знаешь, – наконец, выдохнул она.

Из его груди вырвался рык.

– Не знаю! – резко выбросил он, притягивая ее еще ближе, так что губы почти соприкоснулись. – Говори. Ты. Со мной?

Алексия зажмурилась и кивнула. Слабый, почти незаметный жест, который он с жадностью схавал.