– Ну здравствуй, Эйкана, ты умрешь, но не скоро, уж я постараюсь… – прозвучал над головой голос Катруна, когда перед моими глазами появились черные мыски его сапог…

Я очнулась, цепляясь за край стола, дыша как загнанный зверь и в ужасе глядя на по-прежнему сидящего за преподавательским столом Сейлишрана как ничего не бывало. Мне понадобилось время, чтобы осознать взаимосвязь увиденного и пережитого. Во мне так бурлили эмоции, что я то ли возмутилась, то ли с дичайшим облегчением выдохнула, ощущая как слезы подступили к глазам:

– Так это иллюзия?

– Это проверка теории на практике, – не согласился Сейлишран. – На словах все герои. А в жизни редко кто рискует собой ради других.

– Вы же вчера сами наказывали за ментальное внушение, вир Сейлишран! – сипло напомнила я, цепляясь за столешницу вылезшими когтями, словно утопающий за протянутую палку.

– Ошибаешься, даки Эйкана, – спокойно произнес дракон, – вчера имело место ментальное внушение с целью совершения преступных действий чужими руками, это преступление. В нашем случае было обучающее ментальное воздействие для практического применения теории. Это обычная учебная тактика проведения занятий, а также закрепления полученных знаний в Академии драконов, где вы, собственно, и находитесь. Что же касается внушения чего-либо, то ответственно заявляю, что на время проведения поиска любое внушение запрещено законом не только невестам, но и изначальным. Нарушители будут исключены из поиска. Я понятно пояснил?

– Да, – мрачно кивнула я, наконец справившись с когтями и прижав руки к бедрам, чтобы не дрожали.

– Даки Эйкана, свое испытание ты прошла достойно, – заключил Сейлишран с привычно нечитаемым взглядом, затем посмотрел на ирлингу: – Теперь рассмотрим твое, даки Ильдира.

Хвала Прародителю Барсу, оказалось, что в очереди лишь просмотр иллюзии, которую создал дракон, пользуясь налобным артефактом. Просто я первой на «разбор» попала, поэтому очнулась последней. Дальше мы наблюдали, как испытывали остальных девушек. И у некоторых, как и говорил Сейлишран, слова разошлись с делом.

Одна за другой появлялись слишком живые, натуралистичные иллюзии, где мы видели, как Ильдира, серая, рыдающая и трясущаяся от ужаса, с поникшими крыльями, едва переставляя ноги, плелась навстречу смерти, спасая свой народ.

Как Цирай, дрогнув у самых ворот, рванула обратно к замку, в панике закрылась в своей спальне, где, забившись в шкаф и обняв подушку истинной пары, рыдала, взывая к нему и богам о спасении.

Самоуверенная Ойка, на словах готовая биться до последнего на стенах вместе с защитниками, сперва заполошно тыкалась взглядом в лица осажденных. Затем приняла прагматичные уверения телохранителей, что всех не спасти и стоит сохранить хотя бы свою жизнь и короля, чтобы потом отомстить врагам. И воспользовалась тайным ходом, оставив свой народ погибать.

Василиска Мараш, как и говорила, возглавила своих соплеменников в битве. Вот кто действительно до последнего дрался на равных с мужчинами, бесстрашно бросаясь на врагов с яростным кличем.

А вот ашуру Длидир практика напугала не меньше, чем меня, не зря же она побледнела и притихла, наблюдая за своими действиями. Повелитель вражеского войска нисколечко не проникся женскими чарами самоуверенной менталистки и бросил ее на забаву своей солдатне. Униженно молить о пощаде на коленях пришлось ей, а не другим. Конечно, до мук и страданий Сейлишран не доводил, но и первого ужаса хватило всем по самую макушку.

Кайкусь, самоуверенно заявившая, что будет биться, сбежала из осажденного дворца сразу, даже уговаривать не пришлось. Она покрикивала на не поспевавших за ней огромных телохранителей, когда те с трудом протискивались в узкий лаз тайного хода. Одного даже пришлось оставить, не пролез. И чтобы не привлек внимание врага и не указал путь спасения королевы, его просто убили.

Драконица Укалей на практике тоже вышла за ворота, решившись тянуть время в ожидании истинного, рискуя своей жизнью. А вот Мадра сбежала тайным ходом.

Зато арахна и нага бились на стенах за свою корону и жизнь, но не до последнего своего бойца. Наоборот, еще неизвестно кто бы выиграл в том сражении. От проклятий арахны враги дохли как мухи. Хуже того, их тела она вылавливала сетями из толпы под стенами, затаскивала наверх и использовала для очередного умертвляющего варева, которым не менее смертоносно поливала сверху врагов.

Нага долго вела переговоры с врагом, угрожая, обещая сказочные богатства, если уйдут, пока тем самым тайным ходом наружу выбиралась диверсионная группа. В результате лазутчики убили нескольких вражеских воинов, переоделись в их форму и напали на повелителя. В пылу устроенного ажиотажа ворота таки открыли, но лишь для того, чтобы покрошить в капусту ближайших врагов и вернуть за стены успешно выполнивших боевую задачу диверсантов. В общем, когда потухла иллюзия, мы дружно, потрясенно восхищались Рисаш.

Сейлишран наблюдал за нами с улыбкой, которая согрела его глаза, подсказав, что искренняя.

– Ну что, даки, на этом занятии я позволил вам увидеть, чего стоят ваши слова и убеждения. И на что вы готовы ради них.

Мараш обернулась к шакарке и уважительно поблагодарила:

– Мое искреннее признание, даки Рисаш!

– И мое тебе, – вернула та улыбку и добрые слова василиске.

Ее белая кожа алела румянцем смущения, у василиски скулы привычно покрылись синей чешуей, причем, по той же причине.