— А зачем мне такие функции? — усмехнулся я. — Я просто взял и сделал. Или кто-то хочет возразить?..

Журналисты снова замолчали, переваривая эту информацию. Кто-то что-то лихорадочно записывал в блокнот, кто-то просто стоял с открытым ртом.

Тут двери зала распахнулись, и в сопровождении охраны вошел сам император. Журналисты тут же бросились к нему, но охрана быстро оттеснила всех в стороны.

— Костя, — кивнул мне старик, — пойдем, поговорим.

— Конечно, — я направился к выходу, а журналисты продолжали щелкать фотоаппаратами и выкрикивать вопросы.

Мы прошли по коридору и зашли в один из кабинетов. Император плюхнулся в кресло и устало потер лицо руками.

— Ну, в принципе, я понимаю всю ситуацию, — начал он, — но можно хоть узнать, за что конкретно ты их всех?

— В смысле узнать? — изобразил я удивление. — Когда это людям, которые находятся под следствием, выдают такие материалы?

Император крякнул и схватился за сердце. Один из помощников, стоявший у стены, тоже схватился за сердце и побледнел.

— Да шучу я, шучу, — усмехнулся я. — Успокойтесь.

Старик шумно выдохнул.

— Костя, ты меня до инфаркта доведешь своими шуточками…

— Да ладно, — отмахнулся я. — Не буду же я деда своей жены проверять. Или что, ты думал, я и тебя в списки включил?

— Так ты еще, твою мать, сомневаешься во мне?! — возмутился император.

— Ну… — я сделал задумчивое лицо. — Как оказалось, у многих есть тайные дела. Даже у самых неожиданных людей.

— Костя!

— Шучу-шучу, — рассмеялся я. — Ты чистый. Проверял.

— Ты меня проверял?! — старик снова возмутился.

— Ну а как иначе? Развитие же должно быть честным.

Император помолчал, явно пытаясь решить, обидеться ему или нет. Потом махнул рукой.

— Ладно. Пошли лучше в мой кабинет, там поговорим нормально. А то здесь неудобно.

Мы вышли в коридор и направились к императорскому кабинету. По пути встречались перепуганные служащие, которые шарахались от нас в стороны и прятались за колоннами.

— Костя, — заметил император, — они же тебя боятся, не меня…

— Да ладно, — отмахнулся я. — Просто место уступают. Вежливые такие.

— Вон граф в шкаф залез. — указал он куда-то в сторону.

— Может, ему там удобнее работать. — пожал я плечами. Бывает же клаустрофобия, боязнь замкнутого пространства… А значит есть и клаустрофилия.

Мы дошли до кабинета, и как только открылись двери, я увидел, как несколько рабочих начали заносить внутрь ящики. Огромные деревянные ящики, набитые документами.

— Это что еще? — удивился император.

— А, это я велел принести, — пояснил я. — Вот эти, — указал на первые три ящика, — вполне нормальные люди. А это… — указал еще на одну тройку, — компромат на тех, кто еще терпимый. Если надо будет послать в неудобную командировку или что-то еще подобное, они согласятся точно. С таким-то компроматом.

— Костя…

— А эти, — показал я на последний, самый большой ящик, — это про тех, кого арестовали. Можете сами почитать на досуге.

Один из помощников императора с любопытством подошел к ящику, достал верхнюю папку и начал листать. Его лицо постепенно менялось от любопытства к недоумению, а потом к шоку.

— В смысле… — пробормотал он. — Семьдесят восемь копеек украл шестнадцать лет назад с какого-то проекта? Костя, при всем уважении, но это…

— Ах он гнида! — рявкнул император, вырывая папку у помощника. — Повесить! Расстрелять! Четвертовать!

— Ваше величество! — ахнул помощник. — И вы туда же? Нельзя же так! Это же… семьдесят восемь копеек!

Но император уже листал следующую страницу, его лицо становилось всё мрачнее.

— Сорок три миллиона на поднятие морально-волевого духа в каком-то мелком городишке? — прочитал он вслух. — Да если мы его расстреляем, в том городе моральный дух поднимется больше, чем за эти сорок три миллиона!

— Вот видите, — развел я руками. — Сами всё понимаете.

— Короче, с этим решили, — отложил император папку. — Всё нормально, всех казним.

— Ну, в принципе, казнить не казнить — я не знаю, это не в моих полномочиях. — замялся я, — Так что передаю всё это тебе. Разбирайся.

— Ах ты ж… — поджал губы старик. — То есть ты заварил всю эту кашу, а ответственность перекладываешь на меня?

— Ну да, — спокойно кивнул я. — вроде так оно и получается, тут всё почти честно. Я их нашел, составил дела, отправил под арест. Дальше уже не моя епархия.

— Нет, Костя, так не пойдет, — император сел в кресло и сложил руки на груди. — Ты сейчас вместе со мной сядешь, и мы будем разбирать вместе. Будем смотреть, что куда и как. Кого казнить, кого помиловать, кого на каторгу отправить.