Но нифига-а-а…

Я задираю на ней пышную легкую юбочку еще выше, добираясь до промежности.

— Ты что? Мы же договорились! — возмущается Дана, вздрогнув, когда я касаюсь ее пальцами между ног. Мокрая, надо же… А выделывается-то…

— Я и не отказываюсь… — ровно отвечаю я, продолжая ритмично поглаживать ее между ног прямо по мокрому шелку белья. — Но у меня есть еще мечта… — ладонь скользит дальше, пробираясь четко под ягодицы. Рывком тяну Дану ближе к себе, заставляя чуть ли не упасть на меня, — посмотреть, что у принцессы в голубом платье под юбкой… Покажи мне, Принцесса…

— О-о-о… Сумасшедший… — стонет она, когда я, потеряв терпение, бесцеремонно задираю ее платье и заставляю поставить одну ногу на сиденье диванчика. — Да нельзя же так…

Но мне все можно.

И очень сильно нужно в данный момент.

Трусики трещат жалобно и обреченно. Так же, как и их хозяйка, вынужденная, для того, чтоб не упасть, вцепиться уже обеими руками мне в плечи и затылок.

Наклоняюсь, полностью зарываясь с головой под невесомую юбочку, жадно втягиваю аромат возбуждения. Самый вкусный на свете!

Рывком закидываю бедро Даны выше, себе на плечо, придерживаю, жестко фиксируя, чтоб не соскользнула, и целую ее в самое сладкое, самое нежное местечко. Захлебываюсь слюной и кайфом.

И ее реакцией.

Тоже очень-очень чистой. Естественной.

Дана стонет, пытаясь удержаться на ногах и в рассудке, что-то лепечет бессвязно, бедра подрагивают, а пахнет она совершенно одуряюще. Я не делаю ничего особенного, в основном потому, что не сильно в этом вопросе секу. Просто повинуюсь инстинктам, которые требуют вылизать свою самочку, сожрать ее, пометить тут, внизу, горячими поцелуями и засосами.

И я именно это все и делаю.

Дана вскрикивает, сжимается на мне, стонет уже не прерываясь, жалобно и длинно, пытается соскочить с моих рук, остановить меня и в то же время неосознанно подается сама ко мне, ритмично и сладко.

И я дурею так, что совершенно не понимаю уже, где мы, теряюсь в пространстве и времени.

Только запах в моей системе координат сейчас, только вкус ее, только стоны, нежные и заводящие.

Когда она кончает, крупно содрогнувшись и в очередной раз чуть не соскочив с моих рук, я едва не следую за ней, до такой степени кайфово.

Торможу в самый последний момент, усилием воли нечеловеческим.

Низ живота сводит спазмом, и в этом тоже есть свой кайф. Продлевать себе удовольствие через боль. Предвкушая то, какое оно будет…

— Сумасшедший… — жалобно кривит искусанные губки Дана, вытирает мокрые щеки, — там же все слышали, наверняка…

— Похуй. Поехали домой, Принцесса, — поднимаюсь я с дивана, с немалым трудом, надо сказать, потому что стояк очень болезненный, подхватываю бледную Дану под локоток, тащу к выходу, — дома покажешь мне, что еще могут делать принцессы.

— Озабоченный… — бормочет Дана, смиряясь со своим стыдом, но все же пряча лицо у меня на груди.

— Это тебя еще братишка не видел…

— Ох… Он тоже западал по принцессам?

— Ты не представляешь, как…

— Тогда платье не доживет до вечера.

— Сама собой. Девушка, нам еще вон то бежевое от Ив Сен Лорана заверните. Нет, мерять не будем. Побережем энергию.

— А ты — игрушка Жнецов?

Низкий мурлыкающий голос заставляет меня отвлечься от изучения моих любовников, с крайне серьезными физиономиями разговаривающих с высоким мужчиной среднего возраста, с суровым лицом и диким взглядом, который вызвал бы оторопь, если б не мой иммунитет, прочно привитый Жнецами.

Поворачиваюсь, осматриваю, нарочито медленно и лениво (этому тоже у Жнецов научилась, Серый — просто мастер холодных взглядов) заговорившую со мной девушку. Женщину. Но в таком, самом крутом понимании этого слова. Брюнетка, яркие губы, темные, совершенно распутные глаза. Фигура — сплошной соблазн и гибкость. Женщина-кошка в лучшие ее годы. И коготки острые и красные, ты посмотри…

Она ставит пустой уже бокал на поднос проходящего мимо официанта, подхватывает новый.

— Бери, пей, — радушно предлагает мне.

— Нет, спасибо, — сдержанно отказываюсь я.

— Надо же… — она, нисколько не смущаясь, внимательно изучает меня, словно зверюшку в зоопарке, — ты — отличаешься от их привычных шлюх.

— Вот как? Много наблюдали? — вежливо интересуюсь я, — или, может, участвовали? Или хотите, но не получается? Не зовут?

И нет, я не злая, просто…

Просто как-то задолбалась внезапно. День непростой. Магазин, позор там несмываемый. Потом дома… О-о-о, про это лучше не вспоминать, потому что чертово бежевое платье в обтяг, и трусы-то на мне имеются, конечно, но такое крошечные, что, если что-то произойдет, то это будет сразу все очевидно.