— Лидия Игоревна, — ответил я спокойно. — Я понял ваше желание. Но вы здесь не царица, а администратор и должны соблюдать правила, а также законы. Вы не должны давить психологически на ученика, как сейчас. Вы оказываете травмирующее психологическое воздействие, и я могу написать на вас жалобу. Мама моя напишет, а я распишу всё, вы уж поверьте.

— Краснов! — гаркнула она и, подняв кожаную папку, грохнула ей о стол.

— И свидетели найдутся, — невозмутимо продолжил я. — Но главное, вы не можете просто так взять и сказать, мол, убирайся прочь, Краснов, ты нам не подходишь. Я прикреплён к школе по месту жительства, а другой школы рядом нет. Я бы, может, и рад вас не видеть, зная, что вы здесь творите, но…

— Молчать! — взревела Медуза и вскочила со стула.

— Но, — продолжил я, — хочу вас предупредить, Лидия Игоревна, что планирую сдавать экзамены вместе со своими одноклассниками. И если результат будет достаточный, я рассчитываю продолжить обучение, когда школа получит статус лицея. А сейчас, если вы не возражаете, мне нужно на урок. Вы меня задерживаете и мешаете моему успешному обучению.

Не дожидаясь, пока она снова затрубит, как слон, я повернулся и вышел из кабинета. Химия была уже в разгаре, химик объяснял новую тему. Увидев меня, он молча махнул рукой, позволяя зайти, а сам продолжал дальше.

Мэта не было. Алиса сидела одна. Рожков тоже. Алиса глянула на меня, подмигнула, ожидая, вероятно, что я присоединюсь к ней. Рожков же полоснул взглядом, как бритвой. Он был явно под впечатлением от вчерашнего облома и не горел желанием делить со мной парту. Я тоже не горел. С Алисой бы я посидел, конечно, но… нет. Не сегодня. Я прошёл в конец класса и уселся рядом с Аней Грошовой.

Кличка у неё в школе была Анна Рекс из-за созвучия со словом «анорексия». Дети бывают жестокими. Это я выкопал в архиве своей памяти. Обычно Аня сидела одна, будучи изгоем, и никто её даже не замечал.

— Привет, Ань, — прошептал я.

Но она головы не подняла и только сжалась, будто ожидала удара.

— Да ладно, — сказал я, наклонившись к ней, — не бери в голову. Я не в обиде. Медуза по-любому перевела бы стрелки на меня, так что всё нормально.

Девочка не отреагировала, только крепче сжала цветную ручку. За весь урок она ни разу на меня не взглянула, но прилежно записывала всё в свою тетрадку.

— Слушай, — сказал я, когда урок закончился, — а у тебя же хорошие оценки, да? У тебя по химии одни пятёрки. Или я путаю?

Она настороженно глянула на меня из-под чёлки, но ничего не ответила. Её ручка покатилась по парте и брякнулась на пол. Девочка вздрогнула.

— А можешь со мной позаниматься? — спросил я. — А то, знаешь, я боюсь, что без дополнительных занятий не сдам этот дурацкий экзамен. Медуза сказала, что будет меня гасить по-чёрному.

Грошева ничего не ответила. Быстро собралась, подобрала упавшую ручку и как тень выскользнула из класса.

— Ты чё? — подкатил ко мне, Глитч, — диетпитанием заинтересовался?

— Здорово, Саня! — усмехнулся я.

— Ага, здорово! — ответил он. — Ты решил вопросы анорексии изучать? Опыты ставить?

— Да ладно, хорош, чего вы все над ней ржёте? — покачал я головой.

— Ой, ой, ой! — воскликнула Алиса. — Посмотрите на него. Любитель изящных форм. Извращенец!

Все засмеялись.

— Хорошие вы ребята, — покачал я головой. — А девчонку затравили совсем. Никто даже не слышал, чтоб она хоть один звук произнесла.

— Вот именно, — ответила Алиса. — Она сама не хочет ни с кем общаться.

— Ладно, заканчивайте уже, — махнул я рукой.

— Телезвезда сказала, чтоб мы кончали. — крикнула Алиса и все заржали.

— Почему телезвезда? — удивился я.

— Так вон, — сказал Глич. — Ты не видел фоторепортаж, как тебя увозят, чёрный воронок? Ещё и Бубен видос запилил. Ты у нас прямо не сходишь с экранов. И секс-символ. И объект киднеппинга. Не иначе, как похитители насмотрелись порнофильмов с твоим участием. Короче, ты вообще какой-то супермен.

— Супермент! — крикнул кто-то.

— Так, хорош гоготать, пустозвоны! — шутливо прикрикнул я. — А то вот вызову супермента, и он вас тоже увезёт в замок ужаса.

— Боюсь представить, — заржал Глитч. — Что тебе пришлось там перенести.

— Так, Глитч, я тебе оторву кое-что. Не решил пока, что именно, но что-то очень важное.

Все веселились и прикалывались, сгрудившись вокруг меня. Только Рожков вышел из класса сразу за Грошевой и не принимал участия в общем веселье. Наконец, мы все выползли в коридор.

— Эй, Крас, погоди секунду!