— Нет, Великий, даже если превратишь меня в камень, — храбрясь, ответила она и подняла на него серые глаза, полные вселенской всепоглощающей любви.

"И за что женщины так беззаветно любят мужчин?" — Подумал он и понял, что правильно сделал, предложив ей трон.

Да что трон, он готов был предложить ей всю планету.

— Я верю, что ты нас все спасешь, Великий, — тихо проговорила она.

"Хотелось бы так думать", — сделал он про себя поправку.

— Я хочу умереть за тебя! — воскликнула она.

— Это лишнее. Иди к женщинам и до окончания боя не выходи.

— Слушаюсь.

Она беспрекословно повиновалась. Быть Великим Антону в этот раз понравилось.

Когда она сходила с трона, повинуясь порыву, он остановил ее и жарко поцеловал.

Она засмущалась:

— На нас смотрят!

— Это вряд ли!

Она уходила гордо, ни разу не оглянувшись, и он понял, что больше они не увидятся.

Тараны — огромные телеги с деревянными колесами, груженные заостренными бревнами, которые искали по всему городу, сколачивали слишком долго, и это несмотря на то, что плотники работали без перерывов.

Вскоре приготовления были закончены, и люди стали выдвигаться. Спецназовец почувствовал дискомфорт. Настроение воинов ему решительно не понравилось. Лица опять были обреченные.

Он подозвал к себе Ивана и поинтересовался, в чем дело.

— Они знают, что все умрут. Но умрут вместе с Великим К.Г., который станет их пропуском к Великому Мазе. И наступит всеобщая Маза! Ты что не знал, что К.Г. и Маза друзья? — издевательски поинтересовался Иван.

— Шутник! — в сердцах бросил Антон, и, подозвав командиров отрядов, отдал новый приказ.

— Как я прорвусь в Голодоморню, сразу уходите. Дальше я работаю один!

— Может, их измором взять, Великий? — предложил Юф.

Что им сказать? Антон оглядел лица, не глаза, глаза все продолжали прятать. Они хотели жить, и им не было дела до элиминатора и готового рвануть на всю планету унформера.

И они были правы. Их ждали женщины и дети, и они хотели их дождаться.

— Как только я окажусь в крепости, уходите, — упрямо повторил он.

— Хан Яндырбец нас из-под земли достанет.

И опять Антону нечем было возразить. Великий К.Г сгинет снова на тысячу лет, а Фонарщик вот он, тут. И фонари готовы принять новых висельников. Народу много, но можно вешать несколько шей в одну петлю. Это быдло даже умереть не имеет право достойно, кроме как блюя и фекалируя друг на дружку.

— Когда Великий прорвется к хану Яндырбец, тому наступит конкретный… — пришел на помощь Иван.

И как всегда вовремя. Разрядил обстановку и командиры повеселели, но с рядовыми горожанами было не в пример хуже.

Люди с опаской выходили из-под защиты стен и улиц, не было слышно ни разговора, ни обычных в таких случаях подтруниваний. В центре встали наиболее хорошо вооруженные найденным в городе оружием люди, на левом фланге — мегалаки, на правом — опять люди, но вооруженные лишь дубинами да ножами, что означало, что им суждено выступить против тяжелой кавалерии практически безоружными.

— Сейчас что-то произойдет! — понял спецназовец.

Со страшным скрипом ворота крепости стали открываться. Из глубины двора сначала показалось облако поднятой пыли, а потом уже донесся мерный топот.

В воротах возник ряд полированных медных щитов, за ним другой, третий. Казалось, им не будет конца.

Бронированная колонна вышагивала как на параде. От ритмичного колыханья сотен щитов зарябило в глазах. В такт ударам бубна янычары организованно перестроились во фронт.

Перед остолбеневшими горожанами выстраивался монолит. На площади перед крепостью уже замерли в ожидании битвы, готовые по первому сигналу ринуться в бой, около пяти тысяч янычар, а колонна продолжала выдавливаться в ворота.

Стоял сплошной лязг навешанного на янычар железа. Даже на глаз было видно, что их больше горожан раза в три.

Янычары не суетились, держались уверенно, было слышно, как они неспешно переговариваются в строю. "Эх, и врежут же они нам сейчас", — подумал спецназовец.

От тягостных дум его отвлекли вопли, донесшиеся со стороны собственных войск.

Как оказалось, кричал Волобуев и, как водится, на своих:

— Осади назад! Разойдись пошире! Дай простор для замаха!

Замахиваться силач собрался даже чересчур широко. Во всяком случае, места он себе отвоевывал столько, как если был метров 10-ти росту. Да и то ему все только мешали.