– Мы потеряли сознание на улице. Нас действительно нашли в машине? Я бы хотел узнать, кто нас обнаружил. Если в машину нас сажали злоумышленники, могли остаться следы. Чем черт не шутит, отпечатки пальцев могли сохраниться. Вы проверили машину?

– Мы все проверим! – зловеще пообещал капитан. – И выведем вас на чистую воду.

Молитесь богу, что у вас чистый послужной список и это первое нарушение. Может вам удастся остаться в органах, только конечно не следователем, патрульным на перекресток.

Напарники встретились на стоянке для служебных машин перед зданием УВД.

– Как ты? – спросил Шорохов.

– Обещал регулировщиком на перекресток, – махнул рукой Неволин.- Знал, что это дело ничем хорошим не кончится. Вообще-то ты во всем виноват. Если б не твоя кипучая деятельность, нас бы не тронули. На фига ты вообще в драку полез?

– Я значит, виноват? – возмутился Шорохов. – Сам просил помочь, вместе съездить, а потом обвиняешь. Регулировщиком его на дорогу, видишь ли, выставят. Мне вообще билет на Черный пароход обещают.

– Иди ты, – не поверил Неволин. – И что ты теперь будешь делать?

– Мальчишник устрою. Займи денег.

– Так ты ведь уплывешь.

– Вот как заговорил. Как с ворами драться так это товарищ майор, как денег занять другу в последний путь, так это другие.

– Чего городишь? Какой последний путь, типун тебе на язык.

С шумом вышедшие из УВД Ларьков и Емелин демонстративно молча прошли мимо них.

– Не здороваются, как с прокаженным, – сплюнул Шорохов.

Несколько человек смотрели из окон, но быстро отвернулись, когда их заметили.

Неволин почувствовал некий дискомфорт, словно тень от опального друга упала на него.

– Я пойду, пожалуй, меня Зося ждет, – сказал он.

– И ты Брутт, – вздохнул Шорохов.

Неволин проговорил стандартные слова сочувствия "Все образуется" и все такое, и пошел к машине, с трудом сдерживая шаги, чтобы не побежать. Он сел в машину, смотрясь в зеркало, поправил безупречный пробор и увидел, что Шорохов все еще стоит перед УВД, и ему придется проехать мимо него. Он вспомнил, как в школе все смеялись над его фамилией, говорили, что век ему в тюрьме сидеть, а поговорка "От тюрьмы, да от сумы не уйдешь" была самой ненавистной на свете. Может, он и ментом назло стал.

Шорохов смотрел, как неволинская машина, протаранив бордюр, скакнула на полосу встречного движения и унеслась в объезд здания. Криво ухмыльнувшись, он хотел закурить, но настроения не было никакого, он кинул так и не прикуренную в мусорный ящик. Не попал, наклонился, чтобы поднять, и тут с угла здания вывернула машина с довольно сильно помятым колпаком.

– Садись, подвезу! – предложил Неволин.

– Тебя же Зося ждет, – поддел майор.

– Подождет.

– Ну и что ты думаешь делать? – спросил Неволин, когда майор сел в машину.

– Продолжить начатое, поеду в Рахитовский центр, узнаю фамилии вахтовиков, которых Перилов с Георгадзе подцепили.

Неволин посмотрел на него с уважением.

– А я думал, горькую пойдешь глушить.

– С чего бы это? Я в отставке только тогда, когда мне сам Крутохвостов прикажет, а не Кощей. Где кстати капитан, я бы ему, – Шорохов потер крупный кулак.

– Подожди ты со своим капитаном. Есть дела более неотложные, требующие немедленного анализа. А капитану в репу успеешь дать перед тем, как на пристань ехать.

– Утешил. А какие неотложные дела ты имел в виду?

– Меня все время мучает один вопрос. Почему у меня оказалась двойная доза триклана? Я что здоровее тебя, что баба двойную вколола? Она стерва однозначно, но на дуру мало похожа.

– Ну, ошиблась, стервы тоже ошибаются.

– В том то и дело, что ошибиться сложно. Это же не инъекция, триклан проникает в кровь через порез, через царапину. Какая уж тут двойная доза? Я тут кое-что прикинул.

– Прикинул хрен к носу. Говори конкретно.

– Перехожу к конкретике. Двойную дозу я получил, потому что дозу мне дали дважды.

– Железная логика. Наверное, я зря к тебе сел. Конечно, два раза, не три же!

– Дело, видите ли, в том, уважаемый, что первую дозу я получил не от той мадамы, а раньше, еще утром. Помнится, мне было хреново, я еще заснул в машине. Потом уже стервоза мне вторую вкатила, она не знала о первой. Кесарев сказал, что я в любом случае далеко бы не уехал, вырубился бы за рулем, да еще бы и в столб въехал.