— Его, вероятно, зовут Таб, — сказал Хилтс, который тоже заметил этого человека.

Ее мысль оказалась не такой уж тайной.

— Вообще-то его зовут Дольф ван Делден. Его покойный отец был владельцем «Пены», — поправил его Такер Ноэ. — Голландец из Амстердама. Больше я ни о чем не спрашивал.

— Вижу, тут у вас можно встретить интересных людей.

— Такие места, как Нью-Провиденс, всегда привлекали интересных людей. Многие ли страны могут похвастаться лозунгом «Пираты изгнаны, коммерция восстановлена»?

— Вы говорите так, будто может быть по-другому.

— Так это смотря кого понимать под пиратами. Когда-то это были парни вроде Моргана или Тича, а теперь все больше Эскобары да Родригесы.

— Мы вели речь о «Звезде Акосты», — перебила Финн.

— Ну да, — кивнул старик.

— Сидни сказал, что вы видели, как корабль затонул, — продолжила Финн. — Во время урагана.

— Урагана «Донна», — кивнул Такер Ноэ. — Корабль горел, как свечка, причем в самом сердце бури. Ну а я спешил укрыться у рифов Гуинос или Лобос, пока не затонул сам.

— Вы были там во время урагана? — уточнил Хилтс.

— Да, на «Малахате». Старой рыбачьей посудине, на которой я катал рыболовов-любителей.

— Вы что, возили туристов на рыбалку во время урагана?

— Тогда я плыл по другому делу. А вы, очевидно, никогда не имели дела с ураганами. Они обычно налетают невесть откуда, точно так, как «Донна».

— А что за «другое дело»? — спросила Финн.

— Это вас не касается, — ответил Такер Ноэ с неожиданной резкостью.

Финн тихонько охнула, неожиданно сообразив, что это за «другое дело».

— Давайте оставим эту тему, — сказал он и, бросив взгляд на Пуатье, натянуто добавил: — С тех пор я поменял образ жизни и род занятий.

— Чушь собачья, — рассмеялся таксист. — Ты просто сменил свои методы, старик.

— Тем не менее, — сказал Такер Ноэ, снова повернувшись к Хилтсу.

Фотограф махнул рукой в знак согласия.

— Нет проблем, оставим. Это произошло ночью?

— Верно.

Финн помнила, что Симпсон назвал время — одиннадцать ночи. Похоже, что его информация была точной.

— А откуда вы узнали, что это была «Звезда Акосты»?

— Тогда я этого не знал, хотя догадки на сей счет у меня имелись.

— У вас не было радио? — спросил Хилтс.

— Радио у меня было, но эфир молчал.

— И вы, надо полагать, ныряли под радар, — сказал Хилтс.

— В тысяча девятьсот шестидесятом году, молодой человек, радары еще не были так распространены, до событий в заливе Свиней [21] оставался год, и я сомневаюсь, что сеньор Кастро имел лишний галлон бензина для патрульных катеров. К тому же «Звезда Акосты» представляла собой плавучий факел, так что кубинцы не могли принять ее за шпионское судно или еще что-то опасное.

— А вы пытались помочь?

— Нет, я держался на безопасном расстоянии. Корабль не подавал признаков жизни, все шлюпбалки были сброшены за борт, лини в воде, шлюпки ушли. Корабль-призрак.

— А машина работала? — спросил Хилтс.

— Трудно сказать. Может быть. Сильно штормило: возможно, если бы не ураган, судно оставалось бы на плаву гораздо дольше. К полуночи я добрался до Лобоса. Там есть старый маяк. Я поставил «Малахат» с подветренной стороны и поднялся на башню как раз перед тем, как погода снова переменилась.

— Что произошло?

— Корпус, очевидно, не выдержал. Образовалась пробоина, и он ближе к корме переломился. Не прошло и минуты, как корабль пошел ко дну.

— И никто не спасся?

— Я уже говорил, его покинули. Видимо, все, кто мог, уплыли на шлюпках. На борту не осталось никого, кто мог бы выжить.

— «Звезда Акосты» была большим кораблем. Как вышло, что никто его так и не нашел?

— «Звезда» была большим кораблем, но океан больше. Я единственный, кто видел, как корабль пошел ко дну. Никто не думает, что его могло отнести так далеко на юг или на запад. По всему получается, что судно должно было затонуть в пределах Языка Океана, и большинство людей считают, что там оно и лежит. Внизу, на огромной глубине. — Он помолчал. — Но это не так.

Старик взял с шахматной доски темного резного кораллового короля и повертел между шишковатыми большим и указательным пальцами.

— Он находится чуть больше чем в пятнадцати морских саженях — может быть, киль футах в ста — на песчаном дне, в тени Безымянного рифа. Можно пролететь над ним на высоте волны и не заметить — разве что в ясный день и при спокойном море. Правда, теперь это уже неважно.

— Почему? — спросил Хилтс.

— Потому что никто больше не плавает к Безымянному рифу, — ответил Пуатье.