Мы еще разок перекусили, мне, к моему удивлению, выдали черные летние брюки (моего размера!) и черную футболку. Все остальные члены нашей компании были одеты в такую же форму.

Переодеваясь, я услышала крик на испанском с причала и глянула в иллюминатор. Но уже стемнело, фонарей поблизости не было, так что я быстренько закончила процедуру переодевания и выскочила на палубу, чтобы рассмотреть все получше.

В этот момент по спущенному трапу на яхту заносили акваланги с баллонами. Парадом командовал Сергей Глебович.

– Что это? – обалдело спросила я. – Мы что, куда-то двигаемся подводным путем? По дну морскому?

– Значит, отказываешься от участия в операции? – усмехнулся полковник с хитрым видом.

Ответить я не успела: одновременно на палубе появились Ванька и Гриша с Кирой. И все хором повторили мой вопрос.

– Что-что! Акваланги! Не видите, что ли? – бросил через плечо Сергей Глебович и, отвернувшись от нас, увлекся беседой с аборигенами, доставившими снаряжение. Они подняли на борт еще какой-то инвентарь, предназначение которого я не знала.

Две машины, на которых все это привезли, уехали, а мы… снова вышли в море. Но мы же собирались на асиенду?

Ванька дергал меня за рукав, умирая от любопытства, но я не решалась отрывать от дел Сергея Глебовича, носившегося по яхте, отдавая приказы. Если сейчас начну задавать вопросы, потом еще потребует быть поласковее… и все, что с этим связано. Почему он вообще до сих пор не понял, что мне не нужен? И когда до него дойдет, что мне не нравится, когда меня шлепают по мягкому месту?! Причем в самом деле не нравится, и я говорю «нет», имея в виду именно «нет»!

– Давайте немного подождем, – сказала я Ваньке, Грише и Кире. – Нам все объяснят.

Мы удалились в салон и сели там за один из столиков. Через некоторое время к нам присоединился Буйновский. Он и объяснил происходящее.

Мы снова шли к островку, который осматривали днем. Знакомые партизаны обеспечили нашу команду необходимым инвентарем и взрывчаткой – или какими-то там специфическими подводными минами (Буйновский точно не знал). Не за спасибо, конечно. И в самое ближайшее время «подарки» будут установлены недалеко от вполне определенного клочка земли.

– Вы хотите потопить остров? – спросил Гриша.

– Да, конечно, – кивнул Буйновский.

Больше я сдерживаться не могла.

– Но там же ваши дочери! И Зоя! – взревела я. – Вы что, готовы ими пожертвовать ради того, чтобы расквитаться с Андреем Николаевичем? Ради того, чтобы прибрать к рукам…

– Успокойся, лапушка! – Буйновский обнял меня за плечи и попытался вернуть на место – но я, словно ужаленная, носилась по салону.

– Там же мама! – заревела Кира. Гриша тут же стал ее успокаивать.

– Взорвем тогда, когда захотим! – рявкнул Буйновский, пытаясь перекричать нас с Кирой.

После его вопля дверь в салон распахнулась, и ворвался разъяренный Сергей Глебович с требованием всем немедленно заткнуться и не создавать лишнего шума. Мы приближаемся к островку, скоро будем спускать шлюпку, с которой и станут нырять двое наших и один местный, а мы можем сорвать всю операцию – звуки по воде разносятся далеко, тем более сейчас, когда уже спустилась ночь и вокруг тишина. А если на островке услышат, что тут ругаются на русском… Все – пиши пропало.

– Ты будешь ставить мины с часовым механизмом? – спросила я.

– Нет, на дистанционном управлении, – с недовольным видом ответил Сергей Глебович. – Я же не знаю, когда освободим девок.

– А у кого будет храниться пульт? – не отставала я.

– У меня, конечно, – прошипел полковник. – Ты думала, я отдам его местным? Или тебе?

– Лучше бы мне, – с самым серьезным видом согласилась я.

По-моему, Глебович с трудом сдержался, чтобы не выматериться и не врезать мне. Вместо этого он покинул салон, хлопнув дверью. А еще сам что-то говорил про соблюдение тишины.

В гробовом молчании мы остались в салоне впятером (Буйновский, Гриша, Кира, Ванька и я). Каждый думал о своем.

Мне лично очень не хотелось, чтобы пульт оставался у Сергея Глебовича. Он-то точно не посчитается с девчонками ради достижения своих целей. Он ведь не их приехал вызволять, а бороться с наркобаронами…

Как бы мне добраться до этого пульта?

Я вздохнула, уставившись в черноту ночи.

Примерно через два часа мы вернулись в гавань. На причале нас ждали две машины. Партизаны со своим инвентарем загрузились в них и отчалили.