Шрифт:
В Астрале не существует понятие «время». То, что в физическом мире занимает недели и месяцы, в магическом пространстве происходит мгновенно. Оттонцы были совершенно потрясены, когда у причала возле королевского флагмана прямо из ничего возник тот самый северный корабль, на котором ушёл в путешествие сын короля! Первые их мысли были самыми мрачными. Гром сочли призраком, а Рагнара и его друзей – погибшими.
Хотели нести во дворец трагическую весть, но, слава богам, не успели. На резную волчью голову, украшающую нос корабля, кряхтя и охая, взгромоздилось маленькое неприятное существо неведомой породы, и принялось орать удивительно громким для своего размера голосом: «Эй, эй, олухи! Да, да, это я вас зову! Что стали, как кони перед оковой! Живо ко мне!» – и размахивать белым свитком.
Это оказалось письмо! Да такое, что люди сломя голову бросились во дворец – каждому хотелось первым доставить радостное известие.
«Здравствуйте, дорогие папаша и мамаша, Ваши Величества! – гласило послание. – Пишет вам из дальних странствий любящий сын Рагнар. Бизмерно щаслив сообщить. Мы не посрамили чести рыцарства и исполнили наказ! Радуйся, отец, радуйся, мать! Новый континент найден, и мы в эту пору стоим на его благословенной земле по колено в болоте. Мы там прячемся от потенциального противника.
Одна незадача – спрятать окаянный драккар нам негде, больно здоров и демаскирует. Посему Хельги, будучи демоном великим и могучим, переправил его к вам на постой, для пущей сохранности. Одним богам ведомо, когда в нём вновь возникнет нужда. Посему уповаю: любимые подданные наши позаботятся, чтобы был он в полном снаряжении и надлежащем порядке. Особо пусть обратят внимание на провизию, давно я копчёного окорока не едал! О! Вспомнил самое главное! Там на кормовой палубе, в зелёных ящиках лежит страшное оружие из чужого мира – мы раздобыли по случаю. Посему, пуще, чем от огня, берегите корабль от гремлинов! Мага приставьте, что ли! И пусть глядит в оба! Ежели хоть один ствол кто понадкусит – голову с него сниму, да и прочим любимым подданным спасибо не скажу.
Засим, до свидания, дорогие родители, чтоб вам не болеть! Буду держать вас в курсе дел наших посредством грозного и могучего демона. Ежели таковой опять не перепутает собственные части тела…»
Дальше следовала некая закорючка, призванная изображать шикарную подпись с росчерком. Да, миновали те времена, когда Рагнар считал, что «простая благородная галочка – вот подпись рыцаря». Теперь он стал личностью образованной и научился гордиться этим.
– Молодец! – похвалила Меридит. – Только «безмерно» пишется через «е».
– Учту, – важно кивнул грамотей. И столь энергично взмахнул рукой, что едва не зашиб собственного нежного родственника.
Упомянутое в письме «болото», строго говоря, таковым не являлось. Это был небольшой, очень мелководный заливчик, густо заросший тростником – именно сюда направлялся с рогатиной злополучный рыбак. Окружающий ландшафт более всего напоминал побережье Гиблого моря, с одной только разницей. Кровососущих тварей здесь летало вдвое больше, и были они вдвое злее своих староземских сородичей – хотя, может быть, это просто казалось, с непривычки. Потому что Северные земли в отношении насекомых были тоже не подарок. Во всяком случае, одно другого стоило. Воздух дрожал от непрестанного мелькания крошечных тел, звенел на одной ноте, гадко и тоскливо.
Если бы не «потенциальный противник», разгуливающий по берегу на расстоянии полусотни шагов, в количестве нескольких десятков, и внимательно изучающий следы высадки пришельцев, Ильза уже давно бегала бы и махала руками. А ещё лучше – прыгнула бы в море с головой. Но враг был совсем рядом, и бедная девушка стоически сносила жгучие укусы, вцепившись зубами в кулак, чтобы не завизжать то боли и омерзения.
Первой не выдержала Энка. Не потому, что была менее выносливой, просто не видела повода, терпеть такие мучения.
– Вы как себе хотите, а ухожу! Я не скотина на пастбище, чтобы кровососов кормить!
– Но как же противник? – напомнили ей. – Вдруг нападёт?
– Ерунда! Перебьём всех! – отмахнулась девица. – Не так уж их и много.
Аолен завёл было разговор о невинно загубленных жизнях, но сильфида не желала слушать.
– Если невинные, пусть не лезут. А я не намерена погибать заживо ради их благополучия!.
С этими словами она поднялась в полный рост и сделала шаг вперёд. Друзья невольно затаили дыхание, но ничего не произошло, потому что как раз в этот момент туземцы, как по команде, развернулись и пошли прочь от берега. Первому контакту цивилизаций состояться в тот день было не суждено.
– Вот видите! – ворчала Энка. – Не судьба! Нечего было и прятаться! Из-за вашей дурацкой осторожности мы сами на себя не похожи!
Она не без удовольствия косилась на Хельги. К чужеземному яду у подменного сына ярла привычки не было, и разнесло его не меньше остальных.
– А ты и рада! – укорил тот.
– Конечно! Не всё только нам страдать!
– Между прочим, ты первая настаивала на осторожности, – с обидой напомнил Улль-Бриан. – Я самого начала говорил, что местные жители добрые и мирные…
Нашёл с кем спорить! У сильфиды в любой ситуации наготове был ответ, и не обязательно логичный.
– Они не добрые и мирные. Они просто нас не заметили. Это разные вещи, не путай!
Уж и не знаю, какими словами принято выражать столь необычные эмоции, поэтому ограничусь констатацией свершившегося факта. МЫ ЕГО ОТКРЫЛИ!!!
Впечатлений слишком много, описать всё сразу невозможно.
Но первое, на что обращаешь внимание, – здесь очень жарко и очень сыро. Воздух такой влажный, что чувствуешь себя словно в оранжерее для южных растений – такая есть во дворце у Рагнара. Понятно, что насекомым в здешнем климате раздолье, хуже чем у нас в Северных землях. (По крайней мере, МНЕ хуже.) Но и другой, менее зловредной живности великое множество. Я делаю описания в полевом журнале и не стану дублировать их на страницах дневника. Скажу только, что, судя по расцветкам, по крайней мере, половина здешних обитателей должна быть смертельно ядовита! Лягушки ярко-голубого цвета! Или жёлтые, с огромными, выпученными как у сехальского геккона, глазами! Или красные, с мохнатыми ногами! И водятся они на деревьях! Уму непостижимо! А уж какие здесь цветы, какие бабочки – вообще молчу! Чтобы передать их красоту, нужно быть эльфом или поэтом, а лучше – и то и другое вместе! Может, у Аолена или Улль-Бриана это получится, а мне не дано, не стоит и пытаться.
А вот деревья мне не показались особенно эстетичными. На них слишком много всевозможных эпифитов, что вызывает неприятные ассоциации с Чернолесьем. Хотя, наверное, я сужу субъективно.
Но не стану больше вдаваться в натуралистические подробности – эта тема неисчерпаема. Нельзя объять необъятное, как говорит Энка, если хочет казаться мудрой. Потому перехожу к непосредственному описанию событий.
Сразу по прибытии, мы видели туземцев. Кто они такие, мы не поняли – не похожи ни на кого. Но не изменённые. Магии у них меньше, чем у Рагнара. И вообще, в Астрале они скорее напоминают Макса, нежели уроженца Староземья: нет чётких контуров, лишь крошечное размытое облачко. И вот что самое интересное! Все они с ног до головы увешаны амулетами. Уж на что славятся пристрастием к защитной магии южные сехальцы и орки – и то, столько на себя не навздевают! Так вот, ни в одном из их амулетов МАГИИ НЕТ НИ СЛЕДА!
Эдуард предположил, может, это просто украшения, вроде дамских? Он человек, для него расстояние было слишком велико, но я-то точно видел: это были именно амулеты, с символами и письменами. Всё как положено, только без магии! Странно, странно!
Завязывать с туземцами знакомство мы пока не стали. Решили сперва разведать, что к чему, какой у них нрав. Не хотелось бы начинать исследование новых земель с кровопролития.
Примерно в полутысяче шагов от побережья, на холме обнаружился город, по староземским меркам, довольно большой. Чтобы лучше разглядеть его, мы поднялись на вершину соседнего, незаселённого холма. Просидели на ней примерно час, пока Энка чертила планы и разглагольствовала о своеобразии архитектуры – она и вправду была очень необычной. Город, по крайней мере, центральная его часть, не стоял на земле, а громоздился на чём-то вроде гигантской прямоугольной каменной платформы, явно рукотворной. Посредине высилась ступенчатое пирамидальное сооружение, очень большое. Оно служило постаментом для более скромной постройки, вероятно, культового назначения (так предполагает Энка).
Теперь я вспомнил – мы уже видели подобное, с Лавренсием Снурром. Он тогда сказал, что место плохое, пахнет злом. Это настораживает.
На разведку мы отправились большой компанией, будто паломники во храм: Меридит, я, Энка и Ильза с Эдуардом. Остальные согласились остаться в засаде. Вообще-то, мы собирались идти втроём, люди в темноте плохо видят, что от них толку? Но Ильза сделала вид, что хочет плакать. А взять её и оставить Эдуарда – совершенно невозможно, сразу начинается выяснение отношений: кто из них лучший воин, кто в каком поединке победил, вспоминаются старые школьные обиды, дело едва не доходит до драки. Энка говорит, мы их распустили. Но ведь они уже взрослые люди, не можем же мы им указывать, как себя вести? И неважно, что мы сотники, а они – простые воины. Звания имеют силу только при найме. Взять, к примеру, Рагнара – он вообще полководец, но разве мы его слушаемся?…
В город мы пробрались в сумерках, без всяких затруднений. Кое-какая охрана нам встретилась, но мы легко отвели ей глаза – когда на жертве нет специальных амулетов, сделать это проще простого.
Преодолеть языковой барьер тоже удалось, причём, совершенно случайно. В какой-то момент я подумал, что толку от нашей вылазки, если мы не понимаем ни слова? И брякнул с досады: «Вот если бы мы знали их язык!». Короче, всё вышло, как тогда, с Максом. Я в который раз замечаю: моя демоническая сущность чаще проявляется, когда этого совсем не ждёшь. Можно сколько угодно высказывать пожелания, но если делаешь это намеренно, по заказу, они ни за что не исполнятся. А если сдуру, чисто риторически, обмолвишься – может, и повезёт. (Хотя, это ещё смотря что считать везением. Не все мои обмолвки оказываются столь полезны, как последняя.) Какой-то я случайный демон! Недоразвитый, что ли? Ну, да у других и такого нет!
Довольно долго мы крались по широким городским улицам, прячась в тени построек, каменных, прямоугольных, с плоскими крышами. При желании, мы могли бы зайти в любой из домов. Запоров на дверях не было, как и самих дверей. Магической защиты – тем более. Над входами красовались некие символы, нарисованные краской или выбитые в камне. Возможно, предназначены они были именно для защиты, и жильцы домов искренне верили в их силу, но на самом деле это были не более чем странные картинки.
Кое-какая магия в городе всё же присутствовала, но основным его обитателям не принадлежала. По тёмным углам копошились мелкие существа вроде наших боггартов или домовых гоблинов. Порой, они нас замечали, но тревоги не поднимали.
Мы перебирались от дома к дому и подслушивали. Значение слов понимали – смысл не всегда: в нашем языке не находилось аналогий. Особенно когда дело касалось еды. Одним богам ведомо, что за дрянь едят эти твари! Ни за какие блага мира не согласился бы попробовать! Меня от одного запаха тошнит! А вот Эдуард сказал, что «пахнет резко, но аппетитно»! Кто бы мог подумать, что у нас с ним столь разные вкусы!
Суммируя и сопоставляя услышанное, мы смогли сделать три основных вывода.
Первый – эти существа называют себя людьми, и, вероятно, таковыми и являются, не смотря на экзотическую внешность. Впрочем, и не таких видали! Достаточно вспомнить чернокожего дядьку с косичками из мира Макса. Давно известно: людям как биологическому виду присуще большое морфологическое разнообразие. В этом они могут сравниться только с собаками.
Второй вывод: они ждут пришествия какого-то змея. Он, судя по всему, их бог, и кто-то из-за него уже помер.
И третье, самое неприятное: похоже, здесь существует практика кровавых жертвоприношений, и очередная процедура назначена на ближайшее утро. Её ждут если не с нетерпением, то, по крайней мере, с интересом.
Больше ничего вразумительного выведать не удалось, рассказывать нечего. Велик соблазн заняться бытописаниями, но, во-первых, наблюдений слишком много, в голове уже всё перепуталось, во-вторых, моё время подходит к концу, сейчас меня на посту сменит Аолен, и я стану спать. К слову, здесь, на вершине холма, насекомых на порядок меньше, есть шанс проснуться живым.
Сегодня чуть свет нас растолкала Энка – смотреть жертвоприношение. Я очень разозлился, потому что намерений таких не имел. Вид жертвенных быков, баранов или, там, чёрных петухов, меня совершенно деморализует, и она это прекрасно знает. Самым лучшим для меня, в этом случае, было бы всё проспать.
Но очень скоро выяснилось, что речь идет не о бедных быках и баранах, а о людях, и это в корне меняло дело. Злиться я перестал (да простят меня все знакомые люди).
Местоположение наше было самым выгодным – с вершины холма отлично просматривался храм на вершине пирамиды (Энка не ошиблась, вот что значит хороший архитектор!) и все подступы к нему. Можно было разглядеть всю сцену в подробностях. Одна беда – для человеческого глаза расстояние оказалось слишком велико, и нас замучили расспросами. Тогда Меридит достала свою двойную подзорную трубу из другого мира, и, кто хотел, мог смотреть в неё по очереди.
В какой-то момент, чуть не силой выцарапав прибор из лап Рагнара, я тоже им воспользовался, чтобы рассмотреть самые мелкие детали и подробности, оказавшиеся совершенно тошнотворными. А в целом ритуал был затяжным и унылым. На площади у пирамиды толпился народ. Откуда-то изнутри жрецы вывели жертв в количестве трёх человек, все мужского пола. Жертвы были почти голыми, а жрецы – очень колоритными: чёрная одежда, расшитая красными псевдомагическими символами, волосы сваляны в безобразные колтуны, будто у сехальских нищих, рожи злющие – нарочно такую не состроишь, глаза белые и бешеные. В Аполидии я видел людей, привыкших жевать пыльцу конопли или вдыхать дым маковой соломки. Они становятся от этого хуже, чем пьяные. Кажется, здесь не обошлось без чего-то подобного. Не похожи были жрецы на нормальных.
Они пели и колотили в барабаны так громко, что звук долетал даже до нас. Окажись я возле них – наверняка оглох бы! Но зрители недовольства не выражали, только неприятно подёргивались в такт. Жертвы под конвоем, еле переставляя ноги, поднимались с уступа на уступ, при этом каждый раз обходили всю огромную постройку кругом. Смотреть было скучно до зевоты, но представляю, каково приходилось этим несчастным тварям! Врагу не пожелаешь! Наконец, они взгромоздились на самую макушку. Там, перед храмом, стоял большой каменный постамент – алтарь… Доводилось мне на таком лежать, ох, доводилось! Как вспомню – мороз по коже!
Но мне в своё время повезло куда больше, чем нынешним жертвам. Их по очереди валили на алтарь, служители культа висли на их руках и ногах, так что тела выгибались дугой. А самый эффектный, видимо, главный жрец (его одежда была не чёрной, а красной), кривым тёмным ножом вспарывал грудную клетку, прямо пальцами выдирал сердце и клал на золотое блюдо перед статуей божества. Статуя стояла у самого входа в храм, и вид имела очень абстрактный – не сразу разберёшь, где какая часть тела. Блюдо же было таким большим, что Орвуд так и подскочил. Он всегда очень бурно реагирует на золото. Интересно, это его личное качество, или общая черта гномьего народа?
Трупы жертв столкнули вниз, они кувырком скатились к подножию, оставив за собой широкий кровавый след. Какие то люди подобрали их и унесли. Жрецы перестали завывать, зрители разошлись, а мы очень чётко осознали, что заводить знакомство с горожанами нам совершенно не хочется.
И вообще, мы как-то не продумали один важный вопрос. Ну, открыли новый континент – а дальше что? Обойти его кругом, вдоль берега, чтобы составить карту? На это могут уйти долгие месяцы, если не годы. Заняться изучением местной природы? Масштабы слишком велики, глаза разбегаются! Не знаешь, за что хвататься, с чего начинать. Методики нет!
Почему я не догадался узнать у Макса, как поступали первооткрыватели в его мире? Тот же Колумб, к примеру. Макс показывал его портрет – важный такой дядька, солидный. Уж наверняка знал, что нужно делать, как себя вести. Меридит говорит: «За чем дело стало? Сгоняй и спроси». Но я стесняюсь вторгаться в чужую жизнь, не имея на то самой крайней необходимости. Мне очень редко удаётся выбрать подходящий момент для перемещения, и я каждый раз попадаю в неловкие ситуации. Однажды даже… впрочем, нет! Тот эпизод огласке не подлежит! А мы постараемся пока обойтись своими силами.
День, начавшийся со зрелища столь неприятного, прошёл мирно и с пользой. Я планомерно описывал и зарисовывал окружающую флору и фауну. Складывается впечатление, что видовое разнообразие одного здешнего холма богаче целого староземского региона, такого к примеру, как Срединные земли. Не говоря уж о землях Северных!
Остальные всесторонне изучали город: планировку, архитектуру, бытовые особенности и тому подобное. Жаль, среди нас нет квалифицированного этнографа. Вечером опять спускались вниз, бродили по окраинам, подслушивали, что могли… Меридит начала составлять словарь. В общем, работы непочатый край. Но завтра мы с этого холма уйдём, сидеть на одном месте надоело.