— Мы здорово сглупили, — шепнула Магда.

— Хуже, — мрачно ответил барон. — Впредь занимайтесь чародейством и не лезьте не в своё дело.

Тем временем оборотень незаметно подталкивал Ассамблею к выводу: напавшие на инквизитора должны были знать: по дороге ночью проедут. И либо они, либо те, кто их послал, понимали, кто именно.

А кому могло быть об этом известно?

— Ведьма! — вскочил на ноги аббат-инквизитор. — Ведьмы могут предсказывать будущее! Она подстерегла его и…

— Вы хотите сказать, ведьма самостоятельно оглушила ударом вашего инспектора? — уточнил Вир. Феодалы захмыкали. Барон Фирмин подтолкнул Магду, и девушка встала на ноги, кланяясь всем собравшимся. — Позвольте представить вашему вниманию ведьму Магду, проживающую во владениях барона Фирмина.

По залу пронёсся шепоток. Магда была крепкой сильной девушкой, но очевидно: справиться с хорошо обученным воином ей не под силу.

— Она из-за угла напала! — настаивал аббат.

— На прямой дороге? — парировал Вир.

— Подкралась сзади…

— Святой отец, вы считаете, можно с земли допрыгнуть до головы всадника? К тому же следы…

— Вас обманули!

— Я проверил все показания.

Инквизиторы посовещались, после чего аббат заговорил тоном тише:

— Пусть эта девушка не нападала лично. Но она подготовила нападение!

— Святой отец, я консультировался с ведущими магами страны. Ни волшебник, ни ведьма не могут предугадать будущее с необходимой для нападения точностью.

Инквизитор презрительно скривился. Он не верил магам ни на грош, но говорить об этом вслух считал излишним.

— Не может магия помочь предугадать путь всадника заранее. Это должны были сделать люди… знавшие, какой дорогой поедет инспектор инквизиции… и когда.

— Да чего гадать! — гаркнул аббат. — Там всего одна дорога и есть!

— Если знать, откуда едет всадник, — поправил Вир.

Внезапно стало тихо. Ассамблея — по крайней мере, самые активные её представители — начинала догадываться, куда клонит Вир. Это было… страшно.

— Я опросил вассалов графа Белана и барона Фирмина, — спокойно, словно и не догадываясь о произведённом впечатлении, продолжал давать показания Вир. — Говорил я и с самим пострадавшим. Уважаемый инспектор инквизиции был зверски изувечен и брошен умирать на мороз. Его нашли стражники владений барона Фирмина, отнесли в замок сюзерена, даже не узнав, о ком позаботились. Его вылечили с помощью лекарского искусства той самой ведьмы, которую почтенный аббат обвинил в преступлении.

— Она притворялась!

— Я взываю к вашему благоразумию, святой отец! Если бы ведьма желала смерти инквизитора, она могла сделать вид, что не может помочь. Или не прикладывать таких усилий. И люди барона Фирмина могли бы прикончить жертву по приказу господина, если бы действительно имели отношение к нападению.

По залу пронёсся гул.

— Я этого не говорил! — вскочил на ноги аббат. — Я ни в чём не обвинял благородного барона!

— Прошу прощения, — поклонился неофициальный следователь Совета. — Как лицо, обличённое доверием, я был обязан рассматривать все возможные варианты. Этот не подтвердился. Ни барон, ни его вассалы ничего не знали о ночном нападении на инспектора инквизиции Крама.

Воинственные служители Защитника возбуждённо загомонили. Не все из них знали о подкупе неофициального следователя, но все ждали совсем других результатов.

— Несмотря на свой опыт в распутывании преступлений, — хладнокровно продолжал Вир, — я не сумел найти нападавших. Следы обрывались на дороге и грабители скрылись… возможно, там, где их никто бы не подумал искать. Я могу лишь высказать предположение: преступление было совершено не ради выгоды… денежной выгоды. Хотели убить или искалечить инспектора. Ни графу, ни барону это было не нужно. Они не имеют отношения к этому делу!

Инквизиторы загомонили ещё громче, но перечить не стали. Сопляку-следователю верит Совет, значит, поверят и остальные бароны. Голословно возражать — удел слабых и глупцов. Здесь надо хитрее…

— Значит, ты не нашёл преступников? — обвиняющим голосом спросил аббат.

— Нет, — склонил голову Вир. — Даже лучшие из нас иногда терпят неудачу… когда им противостоят силы слишком могущественные.

Аббат побагровел, едва не слившись цветом со своей сутаной. Постоянные намёки следователя на инквизицию… не перекупил ли его барон? Но как это доказать?!

— Я бы хотел, чтобы благородные господа, — обратился Вир к феодалам, — чтобы вы выслушали самого пострадавшего. Во владениях барона Фирмина он говорил мне, что имеет свои предположения относительно произошедшего с ним несчастья.

Инквизиторы развернулись и посмотрели на Крама. Он был страшно бледен, но кивнул аббату. Перед Ассамблеей он обещал дать нужные братьям показания, но теперь держать слово не собирался.

— Говори, — велел аббат. Крам поклонился инквизиторам и вышел к трибуне. Вир посторонился, уступая инспектору место. Воинственные служители Защитника снова зашептались. Трибуна, стоявшая между столом Совета и скамьями баронов, была скорее для удобства приглашённых докладчиков, чем по необходимости. Здесь вполне разрешалось говорить со своего места, разве что предписывалось встать — чтобы все видели выступающего. Инквизиторам не понравилось, что их инспектор предпочёл докладываться Ассамблее вдали от своих.