Женщина открыла сразу. Она выхватила из руки Славки купюру, поднесла ее к лампе и пробормотала:

– Вот же сволочь какая! Уже ничего не соображает, что делает… Дорогой вы мой! Золотой вы мой! Огромное, огромное вам спасибо! Не перевелись еще честные люди на земле!

– Я хочу лично ему в руки отдать деньги, – попросил Славка, поглядывая на дверь в комнату, откуда вместе с храпом струился тяжелый запах бедного жилья.

– Я сама! – сразу оборвала женщина. – Ей-богу! Как протрезвеет, так сразу и отдам.

И она вдруг гадко рассмеялась, показывая мелкие гнилые зубки.

– Но хотя бы поговорить, – пробормотал Славка, испытывая тошнотворное отвращение к жилищу и его хозяйке.

– А это пожалуйста! – протараторила она и широко распахнула дверь в комнату. – Разговаривайте, сколько душе угодно!

Она затолкала купюру куда-то за грязный, засаленный воротник, кинулась вперед Славки за порог и отодвинула в сторону край тряпки, выполнявшей роль ширмы. Там стояла кровать, заваленная старой одеждой. Поверх этой «постели» в майке и трусах лежал мужчина с синим от водки и небритости лицом.

– Открой глаза, скотина! – заученным голосом произнесла женщина и, к удивлению Славки, зажала ему ноздри пальцами. Мужчина хрюкнул, дернулся от удушья и открыл дурные красные глаза.

«Он ничего не вспомнит!»

– Пива принесите ему, – попросил Славка.

– Что?!

– Сходите в магазин за пивом!

– Еще чего! Пиво на эту скотину переводить!

Славка вынул из кармана все, что осталось – две десятидолларовые бумажки. Протянул одну женщине, не думая о том, что еще может ждать его впереди. Он шел к своей цели, как танк, готовый, если понадобится, безоглядно расстрелять весь боезапас в одну бетонную стену. Пока женщина шаркала ногами и гремела ведрами на терраске, он намочил полотенце в бидоне с водой и стал протирать им физиономию таксиста. Тот мычал, кряхтел, плевался, затем попытался оттолкнуть Славку от себя. Наконец снова открыл глаза и оторвал голову от кучи скомканных тряпок.

– В щем дело? – сипло спросил он, вращая бычьими глазами во все стороны.

– Пива хочешь? – спросил Славка.

– Кахой разховор!

Вернулась хозяйка. Принесла литровую баночку самого дешевого разливного «Жигулевского». Таксист, все еще глядя на Славку с подозрением, приложился к банке, сделал звучный глоток. Кадык шевельнулся под коричневой сухой кожей.

– Не гони, – попросил Славка, присаживаясь рядом и вежливо выдергивая банку из рук таксиста.

Женщина, подбоченившись, стояла напротив и хищно смотрела то на мужа, то на Славку.

– Да идите же вы! – сказал ей Славка. – Я ничего ему не скажу.

– Да уж, будьте так любезны!

– Чего надо? – спросил таксист, когда женщина вышла. Его глаза постепенно приобретали осмысленный вид, и в них все сильнее разгоралась жажда.

– Вспомни: пятница, около двенадцати дня. Ты подвозил к спасательному отряду женщину в черном…

– Дай глоток! – нагло потребовал таксист. – В глотке пересохло.

– Еще раз повторяю вопрос, – сказал Славка, вытягивая руку с банкой так, чтобы у таксиста не осталось никаких шансов дотянуться до нее.

– Да чего мне повторять! – начал заводиться он. – Все прекрасно помню. Спасательный отряд, женщина в черном…

Славка подумал, что он лжет, но ошибся.

– Где она подсела?

– Где-где… На Каштановой.

– Не ошибаешься?

– Да ты че, парень? Обижаешь!

– Потом куда?

– Как куда? Ты же сам сказал – к спасательному отряду!.. Пива дай, не бурей!

– Последний вопрос и возвращаю банку. Где ты ее высадил?

– У «Платана», – не задумываясь, ответил таксист и протянул руку.

– Что такое «Платан»?

– Гостиница на Приморском бульваре! Ты что, не местный?

– Она зашла в гостиницу или пошла куда-то дальше?

– Это уже сверхнормативный вопрос, – начал наглеть таксист. – За него сто грамм водочки надо.

– Тогда выливаю пиво на пол.

– Я те вылью!.. Естественно, в гостиницу пошла! Швейцар еще перед ней задом крутил, а она его так отшила, что он сразу метров на десять отскочил…

Он замолчал, окунув губы в пиво. «Если врет, то слишком складно. Наверное, все же не врет».

– Ну, ты приходи, если что еще захочешь узнать! – крикнул вдогонку таксист.

Славка пошел до «Платана» пешком. Стемнело. Он словно плыл в потоке людей. Повсюду было очень много красивых и загорелых женщин. Со всех сторон доносилась музыка. Пахло розами, табачным дымом и портвейном. Поток отдыхающих расширялся. Люди, как рыбы в сетях, скапливались у края тротуара. Проезжая часть Приморского бульвара была ярко освещена. Чей-то голос, усиленный динамиком, нервно требовал доклада от пожарников о готовности к работе.