Случалось, что Джастин, заходя по ночам в комнату Изабель, поддавшись искушению, дотрагивался до нее и целовал, упиваясь этими тайными поцелуями, и она возвращала их ему не просыпаясь. Но страх всякий раз гнал его прочь еще до того, как Изабель очнется от сна, а на следующую ночь желание вновь неудержимо влекло его в спальню Изабель, и все повторялось сначала.

Сегодня он не стал целовать Изабель и даже не дотронулся до нее. На щеках ее поблескивали влажные дорожки от слез, и Джастин понял, что после разговора с ним Изабель горько плакала, да так и уснула в слезах. Когда он помогал ей раздеваться, он отметил, что вид у нее измученный и усталый. Не надо тревожить ее сон, ведь ей нужно набраться сил и окрепнуть! Скоро она примет решение, и Джастину так не хотелось, чтобы физическое недомогание повлияло на ход мыслей Изабель. Если она решит остаться, ее решение должно быть добровольным, и тогда он поймет, что она готова всю жизнь быть его женой. Ну, а если она предпочтет расстаться с ним и уехать, он примет ее выбор без возражений. Что бы ни подсказывало ему сердце – вплоть до того, что ему следует удержать ее силой, даже если придется сделать ее пленницей в Тальваре, – он позволит Изабель уехать, если таково будет ее желание.

– Спасибо, Изабель, что ты помогаешь мне укладывать вещи. – Эвелина, полуобернувшись, скосила глаза, одарив кузину благодарным взглядом. – А ты уверена, что чувствуешь себя достаточно хорошо? Мне бы не хотелось понапрасну утомлять тебя.

– Все в порядке, – ответствовала Изабель, сложив нарядное платье Эвелины. Оно запомнилось ей еще по Лондону. С той поры, как кузина поселилась в Тальваре, она ни разу не надевала его, предпочитая своим модным нарядам скромную и простую одежду, которую всегда презирала. – Я рада помочь тебе, вот и все.

И это чистая правда, подумала Изабель и разместила платье на кровати рядом с другими, уже аккуратно сложенными. Еще два дня – и Эвелина наконец-то уедет. Всего два дня – и Тальвар снова станет прежним. Ради этого Изабель готова собственными руками упаковать все вещи Эвелины.

Последние несколько дней так много сулили Изабель! Джастин обращался с ней удивительно мягко и ласково, старался почаще приходить и проводить с ней как можно больше времени – а ведь этого не случалось уже много долгих недель. Каждый вечер он заходил к ней в спальню и помогал приготовиться ко сну. Правда, он ни разу не поцеловал ее и ни слова не сказал, любит ли ее, желанна ли она, как прежде; впрочем, Изабель сама догадывалась о его чувствах по его взглядам и нежным прикосновениям. Изабель знала, что, как только Церковь совершит все необходимые обряды, а Эвелина уедет, Джастин снова разделит с ней супружеское ложе. И тогда все будет хорошо. Все будет просто замечательно. Она с нетерпением ждала момента, когда опять станет его женой и сможет доказать, как сильно его любит и сколь велико ее желание.

– Ты такая добрая, – сказала Эвелина, укладывая свое белье в стопки. – Все эти месяцы, несмотря на то, что стряслось, ты была добра ко мне. Я уверена, что мне никогда не отблагодарить тебя за доброту. И я знаю, что Джастин всем сказал, как он радуется твоему хорошему отношению ко мне.

Изабель с любопытством взглянула на нее.

– Полагаю, так оно и есть, – молвила она, не показывая вида, сколь не по душе ей пришелся развязный тон Эвелины при упоминании имени Джастина.

– Теперь, когда Сенет и Оделин обручились, тебе не придется так беспокоиться за младшего брата. Ведь они могут преспокойно жить тут, в Тальваре, пока Сенет не надумает, кем хочет стать. Ты ведь знаешь, Джастин сумеет позаботиться о них обоих.

– Да, разумеется, – согласилась Изабель. Эвелина вздохнула.

– Я очень довольна… Знаешь, раньше я и представить себе не могла, что все может сложиться так замечательно. Мне повезло! Ты отнеслась ко мне с таким пониманием, кузина! Должно быть, ты очень хочешь сделать своего мужа счастливым.

Изабель добавила к белью на кровати еще одно платье.

– Да, больше всего на свете я хочу, чтобы мой муж был счастлив и доволен.

Несколько секунд Эвелина молчала. Затем, с улыбкой взглянув на Изабель, заговорила:

– Очень рада слышать это, дорогая. Надеюсь, что ты никогда не забудешь свои слова. Далеко не все жены отличаются столь похвальной понятливостью в щекотливых делах подобного рода. Впрочем, Джастин не раз повторял мне – что ты человек покладистый и потому никогда не отказываешь ему ни в чем. Сейчас я поняла, что он сказал мне чистую правду. С моей стороны было просто глупо сомневаться в его словах.

– Эвелина, – резко обратилась к ней Изабель, охваченная внезапным гневом, – я не понимаю, о чем ты говоришь, но, тем не менее, хотела бы знать…

Эвелина неожиданно охнула и пошатнулась, приложив руку к виску.

– Эвелина! – Изабель отшвырнула в сторону платье, которое держала в руках. – Садись вот сюда, на постель, – воскликнула она, обхватив Эвелину за талию и не давая упасть. – Давай-ка присядь.

– Ах! – вздохнула Эвелина. – У меня вдруг так закружилась голова… Мне уже лучше. Нет, подожди минутку… – Она глубоко вздохнула и медленно выдохнула.

– Ты не больна? – с беспокойством спросила Изабель, пристально всматриваясь в лицо своей двоюродной сестры, которое не отличалось ни болезненной бледностью, ни лихорадочным румянцем. Честно говоря, вид у Эвелины был исключительно цветущий.

– О нет, – быстро ответила Эвелина, счастливо рассмеявшись. – Это просто ребенок, я уверена, ты и так все понимаешь, и мне нет надобности тебе что-либо объяснять. Головокружение, я полагаю, лишь малая плата за радость, что дает мне мое дитя. Благодарение Господу, до сих пор я чувствовала себя вполне сносно.

Изабель резко выпрямилась и отступила на несколько шагов, уставившись на кузину.

– Ребенок? – прошептала она. – Ребенок?.. Так, значит, ты… ты беременна?

Эвелина изумленно посмотрела на нее.